Владимир Высоцкий станет водочным брендом. Есть ли здесь повод для национальной гордости?
Новость, на мой взгляд, из разряда шокирующих. Благотворительный фонд Владимира Высоцкого планирует до конца года запустить линейку крепких напитков под брендом «Владимир Высоцкий». Главным идеологом этого проекта, который позволит выбросить на прилавки магазинов декалитры водки, коньяка, виски с именем, лицом всенародно любимого певца, выступает сын Высоцкого Никита.
Тот самый, что уже изрядно заработал на имени отца, написав сценарий и выступив инициатором фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой», где поэт предстал не вдохновенным творцом, не активным борцом с закосневшей системой, а безвольным, лишенным энергии и жизненных сил наркоманом, у которого вместо живого лица на экране оказалась застывшая силиконовая маска. Все произошло буквально так, как пророчески предсказал бард за несколько лет до смерти: «И с меня, когда я взял да умер, живо маску посмертную сняли расторопные члены семьи». Теперь вот вдогонку к фильму, который друг Высоцкого, кинорежиссер Станислав Говорухин назвал безнравственным, а вдова Высоцкого Марина Влади — гадким, появится от благодарного сыночка еще и водка с именем отца.
«Понимаю, что экспертов эта новость сильно возбудила, — объясняет свою позицию, на мой взгляд, весьма шаткую, Никита Высоцкий. — Но разве водка — это что-то такое запрещенное? Это не нормальный товар? Я пока не вижу в этом ничего плохого».
Что можно ответить Никите Владимировичу? Начнем с того, что водка (как и сигареты) — товар все-таки особый. Любой врач вам в пять минут докажет, что алкоголь — это яд. Даже если его употреблять в небольших количествах, что, увы, не в русских национальных традициях. Высоцкий, как известно, всю жизнь боролся с пристрастием к алкоголю, неоднократно «зашивался», в том числе и на пару со своим другом, ныне здравствующим художником Михаилом Шемякиным, писал врачам расписки, что обязуется больше не притрагиваться к спиртному, но так и не смог победить болезнь. И умер в молодые годы. И теперь именем Высоцкого назвать водку? Не отдает ли это кощунством, глумлением над памятью певца?
А во-вторых, товар в данном случае — не одна только водка. В товар стараниями расторопных потомков превращается имя, биография, судьба поэта. «Жизнь кончилась. И началась распродажа», — с горечью писал Евгений Евтушенко на смерть Высоцкого, не предполагая, конечно, какого размаха достигнет распродажа всего и вся к сегодняшнему дню. Где для потомков уже не свято не только имя нашего, почитай, современника Высоцкого, но и общепризнанных классиков — Есенина, Пушкина, Чайковского, с чьими фамилиями и профилями на прилавках магазинов красуются сегодня водочные бутылки. В следующем году грядет 200-летний юбилей Михаила Лермонтова, и я могу только представить размах фантазии предприимчивых водочных королей, которые постараются и здесь не упустить свою выгоду. Наверняка появится водка «Лермонтов», коньяк «Печорин», ликер «Княжна Мэри»...
В этом месте, предполагаю, мои возможные оппоненты попробуют сослаться на зарубежный опыт. Мол, это общепринятая мировая практика — делать деньги на кумирах толпы. Да, я знаю, есть водка «Шопен», конфеты «Моцарт», но, во-первых, я в этой ситуации за великого польского композитора и его австрийского коллегу тоже почему-то не сильно радуюсь. «Выпьем «Шопена», закусим «Моцартом» — не правда ли, есть в этом какая-то не только стилистическая, но и нравственная неточность?
А во-вторых, в мировой практике алкоголь с именами светочей мировой культуры — все-таки не такое уж и частое явление. Меня, слегка поездившего по миру, слава Богу, нигде не вводили в искушение пригубить, скажем, рюмку кальвадоса «Ремарк», рома «Старина Хэм», граппы «Марчелло Мастроянни», джина «Джек Лондон», виски «Джон Леннон», сакэ «Тосиро Мифунэ», эля «Майкл Джексон», вина «Флобер» или «Жанна Самари»... Давайте и мы оставим имена классиков русской культуры для названий улиц, площадей, музеев, библиотек. А для алкоголя в русском языке можно найти немало других выразительных слов.
Мне кажется, в этом вопросе могла бы проявить свою волю и Государственная Дума. Разобралась же она в свое время с ушлыми коммерсантами, которые использовали слово «Россия» и его производные для названий своих контор и конторочек, а то и едва ли не массажных салонов. А чем провинились перед потомками наши национальные гении, имена которых сегодня почему-то красуются на водочных этикетках, вывесках общепита и прочих не очень презентабельных местах?
Олег Пугачев, заместитель директора по научной работе Лермонтовского музея-заповедника «Тарханы», доктор философских наук, профессор
— Полагаю, что водка и те, кто ее употребляют, могут вполне обойтись без известных в мире культуры имен. Что касается имен литературных героев, считаю, что вопрос должен проходить экспертизу этической и юридической комиссий. Мне не известно, есть ли водка с названием «Лермонтов», но лучше бы таковой не было, поскольку ушедших великих всуе упоминать, тем более использовать, — не следует. Великий Кант учил относиться к человеку не как к средству, а как к цели.
Станислав Говорухин, кинорежиссер, депутат Госдумы
— К идее выпускать водку с брендом всенародно любимого певца Владимира Высоцкого отношусь резко отрицательно. Хватит уже Никите Высоцкому позорить имя своего отца. Достаточно того, что сынок поучаствовал в создании фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой», который иначе как безнравственным, пошлым, оскорбляющим память поэта, я назвать не могу. Но не думаю, что обозначенную газетой проблему можно и нужно решать законодательным образом. Нельзя ведь по каждому поводу принимать думские законы — как говорится, на каждый чих не наздравствуешься. Все зависит от нравственного состояния общества. А оно у нас, к сожалению, находится за гранью представлений о добре и зле. Иначе не было бы в России водки с именами Пушкина, Чайковского, Высоцкого. На Западе, например, мне не приходилось встречать спиртные напитки под брендом «Эйнштейн» или «Жан Габен». Почему же подобное возможно у нас?