Десять лет назад попасть газетчику в колонию, занимавшую особое место среди всех исправительных учреждений Союза, было большой репортерской удачей. А уж встреча с осужденным Ю. Чурбановым, вчерашним "небожителем", - просто подарок журналистской судьбы.
Запомнились и откровенные по тем временам беседы на "тюремные темы" с начальником 13-й колонии подполковником Жарковым. Иван Данилович к тому времени более 20 лет отработал в колонии, не скрывал своих взглядов на происходящие в стране события и был готов уйти от дел "на заслуженный отдых". Не получилось, и сегодня генерал-майор внутренней службы Жарков - крупный уральский тюремщик, возглавляет ГУИН Минюста по Свердловской области. Тогда, в 1991-м, он мне поведал много любопытного и об истории колонии, и ее знаменитых сидельцах. Все это осталось "за бортом" публикации о Юрии Чурбанове ("Не ищите в зоне сенсаций", "Труд", 31.10.91 г.), но сохранилось в блокноте. И сегодня есть повод вернуться к тем записям, рассказать о нынешней жизни спецконтингента 13-й колонии, в которой вновь недавно побывал.
По устройству, внутреннему распорядку, условиям службы сотрудников и жизни осужденных нижнетагильская исправительная колония N 13 почти не отличается от сотен других российских зон. А вот обитатели ее особые: бывшие высокопоставленные чиновники, сотрудники милиции, прокуратуры, других правоохранительных структур. И еще по внешнему виду, манерам сидельцы 13-й колонии заметно выделяются: аккуратно одетые, грамотно излагающие свои мысли, на руках - ни у кого татуировок. Трудно поверить, что такие люди способны на самые жестокие преступления.
- Среди почти 1800 наших подопечных, - говорит начальник колонии полковник Александр Коновалов, - есть и убийцы, и грабители, и взяточники - как и в любой другой колонии. В прошлом году нашему учреждению исполнилось 50 лет. Сколько за этот срок через колонию прошло госчиновников, сотрудников правоохранительных органов? Десятки тысяч...
История уникальной колонии берет начало в недрах "Тагиллага". К началу 50-х годов он включал в себя около 20 исправительно-трудовых объектов в Кушве, Синегорске, Метелевом Логу, Левихе. Да и сам Тагил был сплошной "зоной" - Вагонка, Выя, Красный Камень, Новая Кушва, район коксохима, откуда на строительство каждое утро выводили до 5 тысяч зэков. Всего в "Тагиллаге" маялись почти 100 000 бедолаг. Были среди них и подростки. В 1950 году они организовали массовый побег: толпой ринулись на заборы (стрелять по детям запрещалось), снесли вахту и вырвались на свободу. По пути разгромили базу "Ремсбыта" и городскую типографию. Беглецов долго вылавливали по всей области. После такого громкого ЧП подростковую колонию расформировали, а на ее месте открыли отдельный лагпункт, с которого и берет отсчет история ИК-13. Начальником производства в этом лагпункте был Степан Александрович Прозоров - прекрасный рассказчик, знаток истории "тринадцатой".
В том же 1950-м произошло важное событие "общегулаговского" масштаба: МВД отменило совместное содержание мужчин и женщин в ИТК, чтобы не плодить рожденных в неволе. А таковых были тысячи. Только в 15-м тагильском лаготделении, где содержалось около 6 тысяч осужденных обоих полов, в доме младенца к моменту "раздела" находилось более 800 малышей. Кстати, еще один советский парадокс: когда в "зонах" сидели вместе мужчины и женщины, в старших классах было раздельное обучение девочек и мальчиков...
О самой массовой бериевской амнистии лета 53-го много написано. Но есть и любопытные детали, неизвестные широкой публике до сих пор и связанные с причиной создания особой колонии для спецконтингента. В тот год из гулаговской империи выпустили более миллиона человек. Многие лагеря опустели и закрылись. Их сотрудники, оставшись не у дел, потянулись "на гражданку", и когда вновь потребовались для "ремесла окаянного", далеко не все захотели возвращаться на тюремную службу. Но кто-то же должен был охранять глухие "зоны". И вместо охранников на сторожевые вышки стали ставить "лояльных" расконвоированных зэков с оружием. Их прозвали "самоохранниками". Там, где они стояли, побегов не было. Лагерники знали: чуть что, само-охранник, не задумываясь, нажмет на спусковой крючок.
Расконвоированные зэки, несмотря на свое особое положение, оставались уголовниками. Среди них, как и следовало ожидать, появились вновь нарушившие закон. Однако возвращать их в обычную зону - значит, обречь на верную смерть. Для проштрафившихся самоохранников понадобилась особая колония. Таковой в конце 1954-го и стала нынешняя "тринадцатая". В нее также направляли осужденных сотрудников милиции, прокуратуры, административных органов, служащих внутренних войск... То есть тех, кому по роду прежней деятельности тоже было небезопасно находиться в обычных колониях.
Надо сказать, что в 13-й колонии всегда была очень мощная производственная база: ремонтно-механический, механосборочный, литейный цехи... В свое время колония была чуть ли ни главным в стране поставщиком водозапорной арматуры - вентилей.
- Как вы умудряетесь обеспечивать производство кадрами? Сидят-то у вас люди, имеющие смутное представление о профессиях слесаря, литейщика, - спрашиваю у "хозяина" колонии.
- У нас есть свое ПТУ, где осужденные получают необходимые производству специальности, - объясняет полковник Коновалов. - За время отсидки почти все здесь получают вторую профессию...
Я сразу же вспомнил, что и Юрий Михайлович Чурбанов научился здесь делать неплохие креманки, справлялся с обязанностями истопника. И таких примеров - не счесть. Так, бывший прокурор одного из районов Москвы Артамонов работал мастером в инструментальном цехе и прекрасно овладел новым делом, бывшие владельцы рижского "ВЭФ" Приедникс и Бирамбус, получившие большие сроки за то, что сожгли свой завод, наладили в колонии гальванический участок.
Особенно запомнился ветеранам колонии сидевший здесь бывший главный литейщик Уралмаша Андрей Дмитриевич Попов. Благодаря во многом его настойчивости во время войны стали делать литые башни танка. Попов был металлургом от Бога. А в лагеря загремел после войны по 58-й статье - антисоветская агитация, а точнее - за неосторожные разговоры. Таких зэков называли балалаечниками.
- По книгам Попова я учился, - вспоминает Степан Александрович Прозоров, строивший литейный цех в колонии. - Когда узнал, что он сидит, специально попросил направить его в 13-ю. Андрей Дмитриевич был у меня инженером БРИЗ и одновременно занимался разработкой установки непрерывной разливки стали. Первые блюминги, слябы из чугуна мы получили здесь, в колонии. С разрешения начальства, положив для порядка пистолет в карман, вместе с Поповым я ездил на металлургический комбинат, где по его технологии пробовали протягивать сталь... Из Тагила Попова направили в северные лагеря, потом освободили. В последние годы жизни, насколько мне известно, он много пил...
- Сегодня таких ярких личностей, как в советское время, в колонии нет, - говорит зам. начальника ИК-13 подполковник Евгений Бушин. - Многих из нынешних осужденных погубила элементарная алчность, брали взятки. Не тот пошел контингент...
Трудно не согласиться с подполковником Бушиным. Действительно, раньше особый статус колонии определял элитный состав осужденных, бывших представителей высших эшелонов власти.
Начальник канцелярии Берии полковник Суханов получил по приговору 25 лет за хищения. У него были контрольные ключи от сейфа шефа, и как только Берию арестовали, его верный слуга выгреб из сейфа все ценности. Отсидев несколько лет, он подал прошение о помиловании, которое, вопреки его ожиданиям, удовлетворили. Колонию Суханов покидал в гимнастерке, украшенной орденами и медалями. Не забывал вносить свою фамилию в списки награжденных.
Бывший начальник следственного отдела по особо важным делам МВД СССР Арсентий Путинцев сидел в 13-й за незаконные методы ведения следствия. Несколько его "подопечных", не выдержав этих "методов", покончили с собой. В колонии "важняк", получивший срок 25 лет, работал учителем и писал жалобы. На приговоре Путинцеву стояла виза Ворошилова - "амнистию не применять". Отсидел он 16 лет.
Командир дивизии, Герой Советского Союза генерал Арсеньев угодил в колонию на 8 лет за то, что присвоил двигатель с казенного катера. В 13-й комдив безропотно переквалифицировался во фрезеровщика, но в письмах жаловался на несправедливый приговор. Одно из них друзья сумели передать генсеку Брежневу, и вскоре генерала освободили. Но он поехал не домой, а на стройку народного хозяйства - в Сургут...
Вот такие личности сиживали раньше в "ментовской" зоне.
В ходе "экскурсии" в сопровождении подполковников Е. Бушина и О. Павловича я невольно сравнивал нынешнюю колонию с той, десятилетней давности. Пытался разговаривать с осужденными - бывшими адвокатом, следователем и сотрудником СИЗО. Фамилии они просили не называть, да и ничего особенно интересного или поучительного не сообщили.
Сегодня в этой особой зоне есть большой по тюремным меркам православный храм. В центре психологической разгрузки осужденные, получившие отпуск, могут отдыхать по собственному распорядку дня: хочешь спи, читай, парься в сауне... Здесь же есть бар, где с друзьями можно отметить, например, день рождения, просто посидеть попить чайку, покурить. А тренажерному залу "Медведь" может позавидовать даже спортклуб. Я поначалу удивился, увидев разнообразные тренажеры "Кетлер", но Бушин внес ясность:
- Все это сделано в колонии руками осужденных. Ну а шутники приделали обозначение известной фирмы - неплохая ей реклама. Спорт здесь уважают. У нас много бывших милиционеров, мужики молодые, здоровые, любят покачаться.
Однако, несмотря на явное улучшение бытовых условий отбывания наказаний в "ментовской зоне", режим содержания здесь по-прежнему строг. Если обозначившиеся в последнее время намерения Генпрокуратуры, МВД, Счетной палаты начать серьезную борьбу с коррупцией дойдут до судебной практики, то, думаю, в ИК-13 могут прийти немало высокопоставленных чиновников, чтобы освоить, например, нелегкую профессию литейщика.