- Необходимость в подобном объединении ощущалась давно, - рассказывает ректор консерватории Александр СОКОЛОВ. - Наши выпускники разбросаны по всему миру, но хотят поддерживать контакты с родным вузом, друг с другом. Во главе ассоциации согласился встать Владимир Ашкенази - пианист и дирижер с мировым авторитетом, безупречной нравственной репутацией. Подразумевается регулярное проведение благотворительных концертов в пользу консерватории. Их уже дали Юрий Башмет, живущий в Швейцарии наш виолончелист Иван Монигетти, вьетнамский пианист Данг Тхай Шон... Консерватории чрезвычайно нужна такая поддержка. С одной стороны, ее положение в последнее время заметно укрепилось, особенно после предоставления в начале 2003 года гранта президента России. С другой - очень уж серьезен груз проблем, которые приходится решать каждодневно. Например, давно назрел вопрос о ремонте Большого зала. У нас обрушилась часть конструкций в принадлежащем консерватории 200-летнем здании так называемых Воронцовских подвалов в одном из Кисловских переулков. Слава Богу, никто не пострадал. Но где гарантия, что "пронесет" и в следующий раз?
- Так что же, вам, кроме президента Путина и выпускников вуза, никто не помогает?
- Помогают, конечно. Недавно при участии нашего главного учредителя - Министерства культуры России, при поддержке членов попечительского совета была разработана концепция развития имущественного комплекса консерватории. Москва теперь быстро строится, и к 2006 году нам обещают новое здание Оперного театра консерватории с залом на 300 мест, помещение для библиотеки, квартиры для сотрудников...
- Вы ведь тоже консерваторский выпускник. Какую оценку дали бы сегодняшней консерватории по сравнению с тем ее "золотым веком", который застали студентом в конце 60-х - начале 70-х годов?
- Неблагодарная это задача - пытаться выставить громадному организму усредненный балл. Консерватория "пульсирует", на протяжении ее истории происходили всплески на разных факультетах. Например, в мое время на уровне, который, наверное, уже никогда не будет превзойден, находилась скрипка. По коридорам одновременно ходили Юрий Янкелевич, Леонид Коган, Давид Ойстрах и Дмитрий Цыганов. У каждого - своя кафедра, своя творческая школа. Конкурсы Чайковского той поры, по сути, превращались в соревнование этих школ. Перед этим была полоса взлета фортепианных школ - Игумнов, Нейгауз, Гольденвейзер, Оборин, Флиер, Зак... Сейчас наблюдается взлет хоровой школы - и это в значительной степени заслуга нынешнего руководителя кафедры Бориса Тевлина. Самобытный художник, опытный администратор, он не боится видеть рядом с собой сильных конкурентов: Игоря Агафонникова, Станислава Лыкова, Станислава Калинина... Интересно работает кафедра сольного вокала, которую легендарный Гуго Тиц передал в руки своего ученика Петра Скусниченко. Не прерывается связь поколений и на фортепианном факультете. Уж более звездного класса, чем у Сергея Доренского, представить невозможно. И вот сейчас его ученики - Павел Нерсесян, Николай Луганский (пианисты молодые, но всемирно известные) - тоже начали преподавать.
- В советское время выпускник был уверен, что место работы, пусть скромное, где-нибудь в училище города Электросталь, ему обеспечено.
- О той системе распределения давно забыли. Теперь ребята уже в процессе обучения сами находят себе работу в оркестре или оперном театре. Да и не проживешь на стипендию.
- Говорят, ваши студенты по подземным переходам промышляют.
- О консерваторцах таких сведений не имею. Встречались мне бродячие ансамблики, и неплохие, - например, под Манежной площадью, но лица незнакомые. Возможно, это гнесинцы...
- Сколько сейчас зарабатывает профессор консерватории?
- Около 18 тысяч.
- Не так плохо, хотя, конечно, меньше, чем на Западе.
- Не забывайте, на Западе и траты другие. Во всяком случае отток профессуры туда прекратился. Вообще все познается в сравнении. Еще три года назад профессор получал лишь 2000 рублей.
- Ну, тогда, говорят, в консерватории вообще была криминальная ситуация.
- Именно. С ведома тогдашней администрации возникла целая группа разного рода фирм и фондов, которые откачивали деньги неизвестно куда. Была, например, зарегистрированная в Швейцарии фирма "Чайковский Консерватория AG", которая откачала 800 тысяч долларов, - они ушли, и вернуть их невозможно. Год заняли судебные разбирательства. Министр культуры уволил прежнего ректора, тот пытался восстановиться, но проиграл дело в городском суде... Как только сформировалась новая административная команда, и мы перекрыли незаконный отток денег, зарплата сразу выросла в четыре раза.
- Не повредил ли скандал репутации консерватории?
- Повредил не столько скандал, сколько сами криминальные дела, которые его вызвали.
- А не снижают ли авторитет консерватории концерты, подобные тому, что провел недавно в Большом зале поп-певец Александр Малинин? Он уже второй раз тут поет. Еще после первого, майского его выступления я говорил с Николаем Петровым - между прочим, не только блистательным пианистом и профессором Консерватории, но и членом Совета по культуре при президенте. Николай Арнольдович был вне себя от возмущения - настолько упал уровень художественной требовательности при формировании репертуара главного академического концертного зала страны.
- Я согласен с коллегой. Парадокс в том, что подобные концерты наносят вред прежде всего самим их "героям". В данном случае - Александру Малинину. Видимо, этот вполне адекватно воспринимаемый в другой обстановке певец не понимает, что, попав на сцену Большого зала, он, по сути, становится под рентген и делаются очевидными те несомненные дефекты вокала, которые обычно ему удается завуалировать. В результате он же и теряет свою аудиторию. Я знаю его поклонников, которые страстно мечтали попасть на концерт - и уходили разочарованные после первого отделения. То же самое относится и к Николаю Баскову, хотя его вокал профессиональнее. Но даже ему Большой зал - штанга не по плечу. Впрочем, должен подчеркнуть важное обстоятельство: концерт Малинина проводила не консерватория, а, по моим сведениям, концертная дирекция Министерства культуры, которая совершенно не согласовывает свои планы с ректоратом вуза.
- Как это - на территории консерватории происходит что-то, не согласуемое с ее руководством?
- Очень просто. Хотя Большой зал юридически принадлежит консерватории, там есть временные зоны, которые нами не контролируются. Например, традиционно половина времени в нем принадлежит Московской государственной академической филармонии. С этой организацией, правда, мы сотрудничаем достаточно конструктивно, особенно в последнее время. Но наряду с этим какие-то квоты с согласия Министерства культуры получают и другие организации. Концерт Малинина тому пример.
- Александр Сергеевич, вы известный музыковед. Оставляет ректорство хоть какую-то возможность заниматься собственным творчеством?
- Только урывками. Тем не менее выходит из печати книга "Введение в музыкальную композицию ХХ века", которую написал уже будучи ректором. Мне помогает то, что веду спецкурс анализа музыкальных произведений на теоретическом факультете. Главная проблема - найти время для работы за компьютером. Оно бывает только летом, на даче. А там уж сама обстановка располагает: ведь это дом моего деда, писателя Соколова-Микитова, где он создал свои последние книги. Всего два часа езды от Москвы - и дивный смешанный лес, Волга. И как прежде, в бревенчатой избе нет ни телевизора, ни телефона.