Родился он в Донецкой области. Там работал инженером, женился. Родились два сына и дочь. Но умер старший сын, и жена захворала с горя. Да так, что пришлось уехать из родных мест. В Абхазии Никитченко быстро пошел в гору, создал свое предприятие по монтажу птицефабрик, котельных. В поселке Меркула Очамчирского района зажил в прекрасном особняке. Но постсоветский передел одним махом сломал все, что созидалось.
- Возвращаюсь раз домой, а на краю поселка стоят восемь грузинских танков и бьют по селу. Я бросился к себе - в стене дома дыра от снаряда, но все живы. Сели в машину и помчались в горы.
- А почему в Россию или в Украину не подались - видели же, что разгорается страшный пожар?
- Да, в Очамчире пограничники за пару золотых сережек сажали всех на корабли до Сочи. Мне грузины предлагали: "Отсидись где-нибудь у нас, абхазов перебьем - тогда вернешься". Но мне стыдно было стать беженцем в своей стране. И я вступил в ополчение, чтобы защитить свой дом.
- Страшно было?
- Дрожишь, когда неопределенность. А если решился, страх забывается. Потом - большинство переживает не за себя, а за детей. Когда войной запахло, моя первая мысль была: дочь заканчивает школу, сын - институт, как бы не помешало им. Это же и в России: людей лишают зарплат, света, а они думают: лишь бы ребенок закончил институт. Но для чего? Кем он даже с дипломом в такой жизни станет?
Когда теряешь сразу все, перестаешь за мелочи цепляться.
- В конце концов вы вышли в командиры у абхазов. Хотели сделать карьеру?
- Упаси Бог. Все просто: когда снаряды полетели, все к земле припали, кто первый встал - тот и командир. К нам со всей России приезжали самые разные люди - и романтики, и просто отморозки. Брали мы Меркулу, бьемся день, два - без толку. Все залегли в траншее, встать не могут. Тогда я ставлю сзади поддатых казачков и отдаю команду: через пять минут бить из гранатометов по траншее. Сам туда прыгаю: "Ну, ребята, я приказал по траншее бить!" Вот так мы Меркулу взяли.
В Абхазии перед ним отворены все двери: от простого жителя до президента Ардзинбы. А в тех боях его два раза ранило, раз контузило. Однажды полностью оглох, речь потерял...
Когда война закончилась, судьба нанесла ему самый жестокий удар. 17-летняя дочь Люба, душа семьи и отрада, шла с подружками из школы, а навстречу абхазский танк. Молодой танкист начал заигрывать с девчатами: рванет вперед, осадит: Люба по его дурости и погибла под гусеницами.
Никитченко и это горе вынес. Чтобы не пасть духом, когда жизнь после смерти дочери стала пуста, он возглавил Конгресс русских общин Абхазии. Бывший председатель Юрий Воронов, историк, был расстрелян двумя чеченцами. Никитченко, используя весь свой авторитет, пошел "в бой" за 60-тысячное русское население Абхазии. Просил, умасливал московских чинов, чтобы выдали нужную справку, лимит на вывоз машины мандаринов или вагона угля. А самое заветное - получить русским и не только жителям Абхазии российское гражданство: право на выход из блокадной резервации. И двери московских кабинетов раскрывались перед его неистовым напором. Никитченко избрали старостой Совета соотечественников при Госдуме.
- Сегодня всем тяжело. Может ли народ воспрянуть духом после испытаний, что выпали на его долю?
- Прежде всего надо понять, за что бороться. Помните, шахтеры начали сами за себя бороться, потом сталевары, учителя, сельские пахари... Шахтерам дали - оголили остальных. Я так скажу: чтобы чего-то добиться, за Родину надо воевать, а не за зарплату!
- Кстати, о Родине... Родились вы на Украине, живете в Абхазии, сам русский.
- Это и Абхазия, и Украина, и Россия - мой отчий дом от Калининграда до Находки. Почему абхазы сейчас живут, не сломлены, несмотря на блокаду? Потому что они чувствуют за собой Россию. И Приднестровье к нам просится, и Белоруссия. Все знают - и грузины тоже, - что без России и их родины не будет.
- Это что же получается - чтобы понять Родину, надо пройти через войну, через страдания?
- Умные учатся на чужом опыте, а дуракам и свой впрок не идет. Наша община направила через границу чай, так один гад из техконтроля шоферу намекнул, мол, надо дать ему взятку. Я его нашел, говорю: "Ты, тварь, обожрался, ты у меня за каждый рубль по году отсидишь!" Набрал Москву, достал штаб командующего погранвойск: "На границе беспредел! Позорите Россию!" Смотрю, через пять минут ко мне начальник погранпункта взмыленный бежит: "Гони скорей машины без досмотра". Я говорю: "Машины с места не сойдут, пока не наведете здесь порядок!" Там стояла еще будка, собирали плату за хождение по территории России. Я подошел: "Кто вас поставил? Кто такие?" Молчат. Поехал в Адлер, в Сочи - все отперлись. Я поднял эту будку и опрокинул на обочину!..
Тем не менее.
Благодаря Никитченко русские общины действуют во всех частях сегодняшней Абхазии. Рыболовецкая бригада держит, например, бесплатную столовую для нищих. В другой общине взят в аренду санаторный комплекс, добиваются пропуска к себе отдыхающих. Обрабатывают землю, наводят связи с Краснодарским краем, готовым покупать ткварчельский уголь и электроэнергию. Каждой общине приданы автобусы с правом на вывоз ими местной продукции и ввоз необходимой из России. И для полсотни тысяч русских, выживающих сейчас в Абхазии, пробивший все это Никитченко стал символом надежды.
- Но как вам при таких замашках удается уживаться с горцами - это ж народ горячий?
- Я русский, этим дорожу, на том стою. Но и люблю абхазов за то, что они абхазы.. Внутри у них одно: своя земля, своя нация. Ни за какую веру они драться не пойдут, а за Родину последнюю каплю крови отдадут. Тому, как они любят свою землю, нам еще надо поучиться. В России же настоящих русских осталось уже меньше, чем среди застрявших за ее границами. Сейчас вот дали в Воронежской области беженцам землю. Они там моментально выстроили фермы, стали хлеб растить, скот разводить. А местные привыкли водку пить и плакаться: дайте нам это, дайте то. И таким злом от зависти пропитались, что даже начали жечь эти фермы.
Наша драма, русских вне России, в том, что мы часто оказываемся в чужаках и здесь, и там. Родина нас отторгает. А могла б извлечь огромную пользу из наших трудовых способностей, из нашего влияния в бывших республиках.
- Вы верите, что Россия сможет подняться с колен?
- Я только этой верой и живу.