А на Аничковом мосту двое парней моют бронзовых жеребцов из брандспойта. На углу Невского и Владимирского переулка работяги в оранжевых спецовках лихорадочно скалывают асфальт отбойными молотками. "Видно, недавно клали, зимой, - один сплевывает в сторону. - Только подцепи, тут же отваливается кусками".
Почти на каждом фасаде что-то спешно подмазывают и подкрашивают, несмотря на то, что небо темнеет и накрапывает дождь.
- Смоет, поди, - обращаюсь к упакованной в целлофановый плащ таджичке, закатывающей валиком проплешины на здании налоговой инспекции.
- Да это немецкая краска, - парирует она, - ей все нипочем!
Напротив Малой Садовой, превращенной в пешеходную зону с кафешками, скамеечками и молодыми деревцами в кадках, раскинулся импровизированный вернисаж. Художник Володя в артистическом берете жалуется на власть:
- Только-только клиент пошел. Цены-то по сравнению с Москвой бросовые. Шаржик - стольник, портрет - 250 рэ. А нас грозятся на днях разогнать - террористов боятся.
Заработать на юбилее спешат не только художники. На днях в петербургских СМИ появилось объявление: "Аккуратные ответственные люди требуются на обслуживание юбилея города. График работы свободный. Заработная плата от 12 тысяч рублей". Немало. В Питере она колеблется в среднем от 3 до 5 тысяч. Неудивительно, что в кадровое агентство "Бумеранг" - так представлялась диспетчер по телефону - хлынул поток граждан, желающих подхалтурить. Им предложили заполнить договор, заплатить 250 рублей и ждать звонка. Многие до сих пор сидят у телефонов.
Питер простодушен, он никуда не спешит. В будни Северная Пальмира выглядит, как Москва в субботу. Два часа дня. Темнеет. На Малой Садовой интимно загораются фонари. Я теряюсь в догадках: на дворе конец мая, а как же "безлунный сумрак", воспетый Пушкиным? Через 20 минут все объясняется: небеса извергают истерично короткий ледяной душ. Неудивительно, что фасады приходится постоянно подновлять. Пусть краска и немецкая, но когда же ей сохнуть?
Шагаю вдоль Фонтанки. Парадности здесь нет и в помине: знакомо выбитые тротуары, потемневшие от непогоды дома. Зато встречаются коренные петербуржцы. Возле дома 133 у меня "стреляет" сигарету пожилая пара "бомжеватого" вида: он - в заношенной кожаной куртке, она - в какой-то меховой кацавейке. Но недоразумение тут же разъясняется.
- Я в этом доме родился, прожил 57 лет и, наверное, подохну, - говорит мужик, разминая сигарету. - Дом-то почти ровесник городу, 1836 года постройки. Отгрохал его купец Петр Степанов, а последними частными владельцами были принц и принцесса Ольденбургские. Приехали бы их потомки на 300-летие, посмотрели на бывшую семейную собственность. Глядишь - и нас расселили бы наконец. Невозможно ведь жить - со дня постройки ни одного капремонта.
Перед столь глубокими познаниями в истории я онемел и решился обследовать дом. Квартира номер 11. Дверь не заперта. Хозяйка Наталья Михайловна, пожилая женщина, пожимает плечами:
- А я никого не боюсь. Вы из газеты? Опоздали, у нас уже есть туалет.
- Туалет?! - Я снова теряюсь в догадках.
Оказывается, целый месяц чета коренных петербуржцев прожила без, простите, сортира - пользовались туалетными кабинками, установленными к 300-летию неподалеку от дома. В декабре в этой квартире провалилась ванна. В буквальном смысле - с первого этажа в подвал. Муж, Юрий Владимирович, зашел утром побриться, и прогнившие перекрытия не выдержали...
Жильцы, уставшие от бесплодной переписки с городскими властями, начали уже собирать деньги на холст и краски. Хотят сделать транспарант "SOS, расселите" и в дни празднования 300-летия вывесить его на фасаде.
А в метро меня тормознул милиционер. Проверил паспорт, командировочное удостоверение, обшарил сумку и выпустил.
- Сержант, - осмелел я, - правда, будто вся питерская милиция зубрит английский, чтобы общаться с иностранцами?
- А что плохого? - рассмеялся он. - Нужно уметь вежливо одернуть, например, сказать "ноу смокинг"...
На этом его объяснения прервались. Оставив меня, он рванулся к парню, пытавшемуся пройти через турникет с бутылкой пива, ухватил его за шиворот и выволок на улицу...
Я же остался в счастливой уверенности: Питер, конечно, будет вежлив с иностранцами и по пути следования представительных кортежей будет смотреться, как праздничная открытка.