Николай рано "заболел" живописью. По словам матери, у него сызмальства рукава на локтях были протерты до дыр от постоянного "бумагомарания". Да и в школе учитель рисования выделял Лукашина особо. А в техникуме легкой промышленности, где Николай специализировался на моделировании костюма, его педагог, заслуженный художник России Игорь Константинов, вел с ним проникновенные разговоры об искусстве, о служении своему таланту, исподволь готовя его к самостоятельному творческому пути.
А жизнь тем временем текла привычной колеей. После техникума Николай закончил Технологической институт, работал инженером и даже начальником отдела в одном солидном учреждении, продолжая заниматься костюмом в качестве художника-модельера. Специальность кормила неплохо, как говорится, на хлеб с маслом хватало, но чего-то, в свою очередь, не хватало душе...
- Это сегодня профессия дизайнера по костюмам - дело интересное и вполне перспективное, - рассказывает Лукашин. - А тогда мы работали в рамках госзаказа. Все было жесточайшим образом регламентировано: силуэт, цвет и качество ткани... Словом, ты был связан в творческом смысле по рукам и ногам. А в живописи, которой я продолжал заниматься в свободное от работы время, при всех ограничениях все-таки было больше свободы для самовыражения. И я выбрал творческую свободу, которая по времени совпала с перестройкой. И при всех последующих житейских перипетиях я ни разу не пожалел, что сделал выбор в пользу живописи. Я искренне благодарен судьбе, Богу, что у меня есть любимое дело, без которого, как это ни пафосно звучит, я не представляю свою жизнь.
- Но ведь сегодня дизайнеры по костюмам или дизайнеры по интерьерам весьма востребованы. Нет соблазна вернуться в эту "хлебную" профессию? - не без подвоха спрашиваю у Николая.
- Конечно, имея определенный вкус и опыт, мне было бы совсем нетрудно переориентироваться на более прибыльные занятия. Тем более что жизнь в искусстве нынче не сулит калачей. Но оставить живопись или заниматься ею вполруки было бы для меня равносильно предательству. А я человек верный. Это касается и моей семьи, и моего дела.
Вот уже около 20 лет Николай занимается, как он сам говорит, "чистым искусством". За эти годы он выставлялся в Бергамо и Кремоне (Италия), в Хьюстоне и Флориде (США), в Лондоне (Великобритания) и Дюссельдорфе (Германия), не говоря уже про любимую Москву. Знатоки и любители живописи ценят его индивидуальный стиль, который он нащупывал во многом интуитивно. Сам Лукашин не скрывает, что в начале творческого пути вдохновлялся французскими импрессионистами, полотнами Модильяни, Фалька, но при этом старался никого не копировать, а говорить своим голосом.
- Мне трудно самому определить свое живописное направление, это дело искусствоведов, - говорит Николай. - Меня интересуют разные темы и жанры. Обычно я работаю циклами. То я увлеченно пишу женские портреты, то упоенно рисую кошек, то влечет меня в горние выси религиозная тема, то с этих философских, житийных высот я возвращаюсь к камерному жанру натюрморта или морского пейзажа...
Каждый такой цикл требует от Лукашина глубокого погружения в тему, на него уходит несколько месяцев, иногда до полугода, в результате появляется 5 - 7 - 10 полотен, в которых он выговаривается на заданную тему до остатка, а потом в его душе постепенно вызревает что-то новое. Сейчас Николай, который постоянно живет в Балашихе, серьезно увлечен столичной темой. В его планах - большой цикл, посвященный московским улицам.
- Я очень люблю старую Москву, - говорит Николай. - Особенно все эти милые, уютные улочки в районе Арбата, Якиманки, Остоженки. Там, как мне кажется, все еще витает неуловимый московский дух, который стремительно исчезает под напором новых градостроительных тенденций. Своими картинами я как бы приглашаю зрителей прогуляться вместе со мной по этим заповедным местам, постоять под деревьями, послушать шелест листьев, проникнуться особым настроением. Я уже написал 7 картин нового цикла. Впереди еще порядка 20 - 25 работ. Хочется представить старую Москву во всем ее своеобразии и разнообразии. Я уже сделал множество зарисовок, набросков, сейчас работаю в мастерской как проклятый. Вот только на вернисаж в "Труде", который мы десятилетиями читали всей семьей, посчитал своим долгом обязательно вырваться...