.jpg)
Конкурс Каннского фестиваля набирает обороты
Гигантская свинья не хуже Кинг-Конга, сатира на провокативное современное искусство, борцы со СПИДом и летающие беженцы... У «Нелюбви» Андрея Звягинцева, показанной в первый конкурсный день, появились соперники в борьбе за фестивальные призы. Тон авторских высказываний повышается. Что ни фильм, то акции протеста или вызов истеблишменту.
По большей части протесты – только на экране. Но все же бунтарский дух проник и в кинозал: сеанс для прессы фильма «Окча» корейского режиссера Бона Джун-Хо пришлось прервать из-за поведения галерки. Как только свет погас и появилась заставка производителя картины – компании Netflix, с верхних рядов возмущенно забукали и захлопали. Остальные зрители терялись в догадках: то ли этим шумом выражается протест простив политики компании, выпускающей фильмы онлайн, а не в кинотеатрах (а Netflix еще до начала фестиваля досталось за это от критиков и фильммейкеров старой школы), то ли с проекцией что-то не так в техническом плане. Официальная версия в итоге сослалась на технику: дескать, кино сперва запустили не в том формате, пришлось поправить рамку, и показ продолжился в привычном режиме. А создатели ленты позже заверили журналистов, что онлайн-платформы никакое не зло, а расширение возможностей для встречи кино со зрителем.
В самом фильме «Окча» тоже речь идет о группе протеста. Бескомпромиссные защитники животных ополчились против гигантской мясной корпорации. Не то чтоб активисты, как и команда корейского режиссера, являлись такими уж вегетарианцами. Но жестокий быт скотобоен их явно пугает. По сюжету, в лаборатории компании, под лозунгом «Накормим планету», вывели новую породу свиней размером с бегемота. Генетический материал для промоушена раздали фермерам по всему миру и объявили конкурс: победит тот, кто выкормит лучшую свинью. Вокруг затеи крутится много неприятных личностей, от кривляки-телеведущего в неожиданно сатирическом исполнении Джека Джилленхола до «мясной королевы» – бизнес-леди в блистательной интерпретации Тильды Суинтон. Всей мощи корпорации, помимо кучки активистов, противостоит лишь одна корейская девочка, вырастившая из экспериментального поросеночка обаятельного гиганта по имени Окча. Девочка не хочет, чтобы ее любимицу забили на сардельки, пусть и вкусные. Надо признать, свиньи из ленты Бона Джун-Хо вызывают не меньшую симпатию, чем какой-нибудь Кинг Конг, так же непонятый и затравленный людьми. Мясо после просмотра публика, пожалуй, есть не перестанет, но призадумается, чем свиньи заслужили сочувствие. То ли дело во внушительном размере, то ли в умном взгляде животного? Скорее, дело в девочке, чьи чувства к домашней питомице не отличаются от тех, что иные испытывают к кошкам и собакам.
Об активистах – борцах за права ВИЧ-инфицированных идет речь во французском конкурсном фильме «120 ударов в минуту». Активисты пусть и задиристы, разбрасывают листовки и кидаются шариками с фальшивой кровью в нечутких фармацевтов и чиновников от здравоохранения, но ратуют за разумные, в общем-то, вещи. Они требуют распространения средств предохранения и информации о СПИДе среди молодежи, мер по профилактике со стороны государства, призывают работать с группами риска, которые на практике зачастую игнорируются и воспринимаются по принципу «сами виноваты» или «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
О провокативности современного искусства снял свой «Квадрат» шведский режиссер Рубен Остлунд. Квадрат в фильме не такой, как у Малевича. Это инсталляция, пространство, в которое посетителю музея предлагают войти и задуматься о кризисе доверия в обществе. Дотошный швед изучал вопрос и заметил, что за последние лет 20 «чувство локтя», заботы и участия в социуме ощутимо притупилось. Мало кто уже откликнется, если незнакомец вдруг обратится к вам за помощью на улице, родители не склонны, как раньше, отпускать детей гулять одних, «элитные» жилые кварталы норовят отгородиться от малоимущих горожан заборами и охраной. Вдохновил Остлунда и эксперимент, в реальности проведенный одной из арт-галерей: в первом зале посетителям предлагалось выбрать, в какую дверь войти: с надписью «я доверяю людям» или «я не доверяю». Большинство склонялось к доверию, но уже в следующей комнате-«квадрате» останавливалось, поскольку тут «доверчивым» предлагалось оставить прямо на полу свой смартфон и пройти дальше. Главный герой фильма как раз руководит таким музеем и тщетно старается претворить в жизнь идеалы, диктуемые миром прекрасного. В том, кому доверять, он то и дело ошибается. Подозрительные на вид «нешведские» лица оказываются честными, а «местные» партнеры по бизнесу норовят подставить. Красной линией через «Квадрат» проходит сатира на современное искусство во многих его проявлениях, заставляя задуматься, действительно ли художник, или автор перформансов, имеет право на все. И если нам что-то не нравится, то как лучше поступить: просто отойти, или надо непременно выразить свой протест против происходящего, а то и проучить слишком уж разошедшегося «в приличном обществе» артиста?
Ну, а самым странным фильмом каннского конкурса пока что можно считать венгерскую «Луну Юпитера». Одну из главных ролей здесь сыграл Мераб Нинидзе, известный нашему зрителю, в частности, по фильмам Алексея Германа-младшего. Его герой – врач, помогающий сирийскому беженцу, подстреленному на границе. Венгерские власти, как известно, и в реальности не очень гостеприимно смотрят на нелегалов, стремящихся в Европу. Но режиссер Корнель Мундруцо, конечно, утрирует, обрушивая на толпы чужаков у границы военную технику и стрельбу на поражение. Это метафора с гиперболой, говорящая лишь о том, что жесткая политика по отношению к прибывающим с Востока, когда в каждом подозревают террориста, автору фильма не по душе. Беженец же выступает тут носителем суперспособностей, чудом исцеляется от пуль и начинает левитировать. Человек, воспаряющий над землей, производит яркое впечатление на свидетелей его дара, но в то же время становится объектом охоты, ведь документов у сирийца все равно нет. У фильма довольно низкие оценки в рейтинге критиков, но, возможно, стоило бы отнестись к ленте теплее, не искать в ней логики, а принять странность происходящего на экране как данность.
На второй неделе фестиваля в официальной программе Канн – фильм Сергея Лозницы «Кроткая» с российскими актерами и картина дебютанта Кантемира Балагова «Теснота».