Литературный обзор
Писатель должен все время о чем-то рассказывать — таково его ремесло и предназначение. С ним он живет, с ним и умирает — как, скажем, Эдуард Лимонов, чья последняя книга догнала читателя после смерти автора. Но из каждого правила есть исключения. Вот и известный романист после многих лет работы вдруг понял, что ценнее произнесенного слова может быть молчание — и за это открытие судьба его наградила. И вправду, не зря же природа нам дала два уха и только один рот...
Эдуард Лимонов «Старик путешествует»
Он умер два месяца назад на 78-м году жизни. И это его посмертная, 78-я книга. Сперва она кажется хаотичным собранием «ярких вспышек сознания», повторяющихся эпизодов из харьковской, московской, нью-йоркской, парижской жизни и недавнего странствия по миру с киногруппой, снимавшей о нем фильм. Хроника четырех дней в когда-то любимом, а теперь противном глазу и сердцу Париже постаревшего писателя с любовницей под кодовым именем Фифи (ей посвящен лучший из поздних поэтических сборников Лимонова). И горькая исповедь приговоренного к смерти — с описанием облучений и катастрофического похудания собственного тела, прежде мускулистого и сильного. «Я искал смерти», — признается во вступлении к этому «собранью пестрых глав» Эдуард Вениаминович. Последняя из них — «Конец фильма». Вот к чему пришел хулиган и вечный подросток Савенко, сидя на минус втором этаже медицинского центра: «На самом деле человек в старости не болеет, а подвергается нападениям смерти... Ну, я болен и ищу мою, свою, его, героя, смерть. Достойную меня. Но смерти не нашел».
Михаил Макеев «Афанасий Фет»
Не случись авантюрного романа у лютеранки Шарлотты Беккер, которая, будучи замужней и беременной, бежала в Россию с помещиком Афанасием Шеншиным, кто бы ведал о сыне Иоганна Фета? Отпрыску немецкого бюргера суждено было явиться на свет в орловской деревне Новоселки и стать одним из самых проникновенных русских лириков. Характер его отличался двойственностью, а жизнь — парадоксальностью. Трагически яркий роман с Марией Лазич и тривиальный брак по расчету с Марией Боткиной («Я тебе ничего не скажу» — про эту историю). Лев Толстой удивлялся: «Стихотворение Фета прелестно! И откуда у этого добродушного толстого офицера берется такая непонятная лирическая дерзость?» Как в воду глядел и ярый почитатель фетовской лиры Иван Тургенев: «Он деятелен и последователен в своих предприятиях, при всей поэтической безалаберщине — и я уверен, что, в конце концов, — его лирическое хозяйство принесет ему больше пользы, чем множество других». По мнению Некрасова, «человек, понимающий поэзию и охотно открывающий душу ее ощущениям, ни в одном русском авторе, после Пушкина, не почерпнет столько поэтического наслаждения, сколько доставит ему г. Фет». Романсы на его стихи узнаваемы и любимы: «Нельзя пред вечной красотой / Не петь, не славить, не молиться».
Гийом Мюссо «Тайная жизнь писателей»
Увенчанный нимбом славы 35-летний писатель Фаулз ни с того ни с сего стал затворником средиземноморского островка, откуда 20 лет не показывает носа. Расследовать, почему он хранит гробовое молчание, взялся его начинающий коллега по цеху, которого мэтр активно отговаривает от сочинительства. Нас не то чтобы очень, но бочком впускают на писательскую кухню, приоткрывая секреты, откуда берется вдохновение. И что это значит — быть писателем: «Вести жизнь зомби, портить глаза перед экраном и истекать кровавым потом, корпя над фразой, которую потом никто и не заметит». Размышления, отчего мир вползает в литературную пустыню, где все хотят рассказывать, но никто не желает слушать, связаны детективным сюжетом, который замешен круто, хотя местами сшит на живую нитку.