"ЧЕЧЕНЦЫ МНЕ КАЖУТСЯ ПОХОЖИМИ НА КИТАЙЦЕВ"

Голливудский актер Марк Дакаскос сыграет одну из главных ролей в фильме "Кавказский завет", съемки которого будут проходить при поддержке правительства Чечни. Для вживания в образ чеченского патриота он специально приезжал в Грозный, на Международный кинофестиваль "Ноев ковчег", где и дал эксклюзивное интервью "Труду".

- Вы сразу решили поехать в Чечню или у вас были некоторого рода сомнения на этот счет? Что вами двигало - любопытство, деловой интерес или, возможно, жажда острых ощущений?
- Очень многие мои друзья и коллеги не то чтобы меня отговаривали от поездки в Чечню, но не понимали, зачем я это делаю? Они говорили, что я ничего не знаю о реальной обстановке в Чечне, о степени опасности, об отношении местных жителей ко мне, американскому актеру, но я отвечал так: "Когда я вернусь из Чечни, тогда все узнаю и расскажу вам". Моя мама, отпуская меня в Чечню, не могла не задать вопрос: "Это безопасно?" И сразу же сама на него ответила: "Сын, ты должен находить правду сам. Тебе следует поехать в Чечню, чтобы поддержать людей, которые хотят учиться, хотят строить дома, снимать кино". И вот я здесь. Не секрет, что в мировом сообществе у Чечни не очень хороший имидж. В моих жилах течет японская, китайская, филиппинская, испанская и ирландская кровь, и я хорошо знаю, что плохих народов, которые жаждут войны, не бывает. Есть паршивые политики, которые, увы, приходят к власти.
- Вы снимаетесь преимущественно в боевиках, а само это слово для чеченского мирного жителя уже внушает ужас. Когда приехали в Грозный, не пожалели о том, что всю свою актерскую карьеру построили на съемках в фильмах, где присутствует насилие, льется кровь, люди убивают друг друга?
- Когда мне было девять лет, я серьезно намеревался стать монахом, но моя жизнь пошла по другому пути. Признаюсь, я не раз пожалел о том, что стал актером, но выбор уже сделан. Частично я согласен с тем, что когда в мире есть народы, которые не понаслышке знают, что такое война и сталкивались лицом к лицу со смертью, то выпускать слишком много фильмов-боевиков безнравственно. Тем не менее практически все американские боевики направлены на борьбу со злом, и это трудно отрицать.
- Сыграв в казахском "Кочевнике", вы уже можете сказать, много ли общего между азиатами и горцами и кто из них вам ближе?
- Я еще не готов говорить о своем постижении души и характера чеченского народа. Но чеченцы мне кажутся похожими на китайцев, хотя, не исключено, что это обманчивое впечатление. Они так же упорны, настойчивы, целеустремленны, умеют долго ждать и при этом копить силы. Меня порадовал тот факт, что вся воинственность чеченцев направлена на свою защиту, а не на завоевание и порабощение других народов. Я это точно понял, когда проводил в Военной комендатуре Грозного мастер-урок по восточным единоборствам для чеченских призывников. Все действия молодых бойцов направлены на то, чтобы держать удар, а не нападать, защищаться и не приносить физические увечья своему противнику. Эта главная мораль, философия и смысл почти всех боевых искусств Востока.
- Это правда, что вы ведете аскетичный образ жизни, пьете только чай и воду и ни грамма спиртного, не курите, не употребляете мяса?
- Я вырос в Америке, где очень много говорят о здоровом образе жизни, но это только разговоры. Я не открою тайны, если скажу, что американцы безобразно питаются, пичкают свой организм всякой гадостью и при этом претендуют на то, чтобы их считали самой здоровой нацией. Мой отец - очень почитаемый мастер боевых искусств, и с раннего детства он объяснил мне, что, чтобы побеждать на боевых турнирах, нужно отказаться от алкоголя, никотина, гамбургеров и прочих вредных вещей. Мне даже не пришлось бороться с искушением.
- Среди ваших предков были испанцы, ирландцы, японцы, филиппинцы. Так кто вы по национальности?
- Я американец, но это не национальность. Я считаю, что все мы живем в одном доме, который должны беречь, и нет смысла заострять внимание на том, кто еврей, кто чеченец, а кто японец. Мне нравится, что в Америке, стране эмигрантов, мирно уживаются люди разных национальностей, религий и никто не пытается превозносить, насаждать свою веру, свой менталитет.