Встретились они случайно - на очередной тусовке у известной актрисы Сьюзен Сэрэндон, приятельницы Джулии. Бенджамен хотя и не принадлежит к высшей лиге Голливуда, но внешность мужественного латинского красавца обеспечивала ему успех у женщин. Поэтому он, по собственному скромному признанию, не удивился, заметив направленный на него взгляд больших карих глаз. Джулия Робертс? Ну и что? Такая же женщина. Подошел и изрек не раз опробованную фразу: "Я был влюблен в вас вчера, влюблен сегодня и наверняка буду влюблен завтра. Это ли не повод для романа?"
Оказалось - повод. Хотя Джулия потом утверждала, что сначала заметила не самого Братта, а элегантность его костюма. Как представляла себе будущее она, осталось за кадром, а вот Бенджамен видел его в своем обычном стиле: неделя ухаживания, два-три месяца секса, потом - прощайте, моя дорогая, все было очень мило. И - новая дама сердца. Ошибся: не расстались они ни через три месяца, ни через десять. Наоборот, съехались и стали жить вместе - в ее роскошной вилле, хотя он сначала пытался настаивать, чтобы - у него, в его куда более скромном бунгало.
Он был очень гордым мужчиной - от рождения: в нем бурлила кровь перуанских индейцев. Правда, отец был американцем, но он оставил жену с пятью детьми на шестой год их брака. Маленький Бен получил суровую закалку: индианка-мать после развода увлеклась идеей борьбы за права единоплеменников и в знак протеста против их дискриминации поселилась в заброшенной тюрьме "Алькатрас", в той самой, где когда-то сидел главный мафиозо Аль Капоне, на островке напротив Сан-Франциско.
Пятилетний Бен, по его словам, учился читать по листовкам, которые сочиняла его родительница, а писать - изготовляя плакаты и транспаранты для очередного митинга "в защиту". Ни книг, ни телевизора в "Алькатрасе" не было, а жили все эти фанатики в одном бараке. Но к актерскому ремеслу его подтолкнул отец, с которым он позже, уже учась в школе, стал встречаться. Бен сначала воспротивился: "Это занятие для слюнтяев и девчонок". "Вот именно - для девчонок, - ответил многоопытный отец. - Знаешь, какие красотки собираются в киностудиях?"
Поскольку это был период, когда Бена интересовали больше всего именно красотки, отцовский аргумент стал решающим.
И в общем, все сложилось почти так, как ему хотелось. Почти - потому что денег он стал зарабатывать немало по общим меркам, красотки сами вешались ему на шею, но до настоящей голливудской "звездности" добраться не удалось. С горечью он признает, что его и заметили-то по-настоящему, лишь когда он стал постоянно появляться с Джулией Робертс, превратился, по его теперешнему определению, в "мистера Робертса".
Но он ее любил, как, кажется, и она его, и три года потомок гордого индейского рода терпеливо сносил все муки, которые приносила его самолюбию слава Джулии. Мало того, что ему приходилось жить в ее доме, так еще каждое утро он должен был наблюдать, как прислуга вносит оставленные поклонниками у крыльца корзины цветов. Вообще превратился в "слюнтяя": не сумел запретить ей сниматься с этим смазливым Брэдом Питтом в "Мексиканце", послушно носил ненавистные свитера, которые для него вязала мать Джулии, даже вел, как она настояла по совету какого-то психолога, ежедневный "дневник чувств".
Гордый его нрав весь этот период проявлялся лишь в том, что если она дарила ему по случаю юбилея их встречи золотой "Ролекс", то он отвечал яхтой, а если ко дню рождения получал арабского скакуна, то тогда за миллион долларов оборудовал виллу Джулии супернадежной электронной охранной сигнализацией. Может быть, не без задней мысли, что после этого поклонники с цветами и близко не подойдут к дому. Но Джулия не поблагодарила его, а закатила сцену и ушла спать в другую комнату. Она, дескать, вовсе не хочет чувствовать себя "лабораторной мышью" под постоянным наблюдением.
Вероятно, Джулия хотела сделать как можно лучше для своего возлюбленного, а получалось каждый раз - новая рана для его и без того воспаленного самолюбия. "Хочешь сниматься со мной в моем новом фильме? Продюсер не откажет, если я попрошу". То есть самого Бена никто не пригласит, не того он калибра, а она - такая "звезда", что может его облагодетельствовать. Или: "В чем ты пойдешь на присуждение "Оскаров"?" - "Меня не пригласили".
Она приносит свой пригласительный билет: "Видишь, милый, тут сказано: на два лица". Милый мысленно скрежещет зубами.
Тем не менее дело дошло до подаренного им обручального кольца и до обсуждения, кто из них в каком наряде предстанет перед алтарем. Он решил, что будет не в обычном черном смокинге, а в светло-сером костюме, а она колебалась: белое платье или голубое? Белое как-никак приличествует тому, кто сочетается браком впервые, а Джулия уже была замужем за ирландским поп-певцом, да и вообще... Окончательный выбор она сделать не успела...
Когда она стала лучшей актрисой года, получив высшую голливудскую награду за исполнение роли Эрин Брокович - реально существующей воительницы за права рядового потребителя, - Бенджамен был рядом с ней и на церемонии вручения "Оскаров", и на последовавшем за ней банкете для победителей. На ее пресс-конференцию тоже пришел, молча сидел в уголке. До тех пор, пока кто-то из журналистов не спросил, не обручальное ли кольцо украшает ее палец, не подарок ли это мистера Братта? Так оно и было, но тут мистер Братт вдруг взорвался: "Надо быть внимательнее, это кольцо было на ее руке еще на прошлогодней церемонии". И вышел из зала. А у Джулии навернулись слезы: она поняла, что это конец.
И действительно вскоре Бенджамен в ее отстутствие сложил свои чемоданы и навсегда покинул виллу, где чувствовал себя "мистером Робертсом". Оба они впали в длительную депрессию, наотрез отказываясь общаться с прессой...
Впрочем, это все в прошлом. Джулия ныне "безумно влюблена" в некоего кинооператора, а Бенджамен снова меняет красоток, как аристократы в прошлом веке меняли перчатки. Ничто не вечно под луной, а в их мире тем более. Помните, как начинается и заканчивается славный фильм "Красотка"? То ли полупьяный, то ли полубезумный человек вышагивает по улице и громко вещает: "Это Голливуд! Здесь может случиться что угодно!"