Вместе с самим Кшиштофом Занусси, его супругой и десятью псами актеры РАМТ творили как семья, как когда-то это было во времена Мольера. В эксклюзивном интервью «Труду» режиссер объяснил, какую мысль он хотел донести до российского зрителя, что для немца норма, а что для русского безумие.
— Однажды вы сказали, что любите погружать зрителя в те области, куда ему самому сложно попасть. Например, в мир дипломатов (фильм «Персона нон грата»), олигархов (фильм «Сердце на ладони»), а теперь, в спектакле «Доказательство», и в мир гениальных ученых. Таким образом, беря на себя функцию гида, вы пытаетесь расширить горизонты публики?
— Некий элемент экскурсии есть во многих моих фильмах и, безусловно, присутствует в спектакле «Доказательство». Если бы я рассказывал историю известной
— Вам принадлежит фраза: «Мое кино — не супермаркет». А что вы скажете об аудитории спектакля «Доказательство», насколько она массовая?
— Театр, кроме Древней Греции, никогда не был искусством для всех. Особенно сегодня каждая постановка эксклюзивна и рассчитана на избранную публику. В США только четыре процента населения раз в жизни посетили театр, хотя Америка — огромная страна. В Европе, конечно, театралов больше, но все равно не толпа.
— В своих фильмах вы снимали знаменитых в России актеров — Никиту Михалкова, Богдана Ступку, тогда как в спектакле «Доказательство» занята в основном молодежь — Нелли Уварова, Ирина Низина, Денис Баландин. Не боялись рисковать?
— Людей молодых должны играть молодые, а в спектакле только один взрослый человек — профессор Роберт, его играет Евгений Редько. Но среди молодых актеров РАМТа есть уже очень знаменитые в России личности, правда, об этом мне стало известно только после того, как начались репетиции. С Михалковым работать всегда интересно, но я же не могу предложить ему роль молодой любовницы или просто девушки?! Молодежь всегда на перепутье, там, где приходится принимать серьезные решения, и это имеет свои плюсы, волнует кровь. Тогда как люди в возрасте уже имеют свои позиции. Хотя король Лир, будучи пожилым, почти стариком, решил кардинально изменить свою жизнь и на этом этапе встретился с большими неожиданностями.
— С какой целью вы пригласили актеров РАМТа в Варшаву, а потом в Краков и Париж? Чтобы они, оказавшись в сердцевине Европы, приблизились к центрам цивилизации, где всегда зарождалась и бурлила научная мысль?
— Я просто принимал российских актеров в летнем доме под Варшавой, а потом дал им ключи от своей парижской квартиры, чтобы они пожили в этом городе, погуляли по нему. Такой метод я практикую далеко не впервые, и он мне нравится. Такой подход напоминает времена Мольера, когда театр был делом семейным, домашним. Вот и мы с актерами РАМТа сидели за общим столом, обсуждали одни фильмы и спектакли, вечерами, перед сном, вместе гуляли, а потом делились впечатлениями о прожитом дне. Это гораздо приятнее и интереснее, чем проводить академические репетиции. Театр, в отличие от кино, — лаборатория, и этим он меня привлекает.
— На ваш взгляд, Варшава, куда вы пригласили российских актеров, сегодня больше Европа, чем Москва? Обе наши столицы очень изменились за последнее время, хотя для многих спорно, в лучшую ли сторону.
— Во время глобализации каждый человек должен представлять, как живут его ближайшие соседи в других странах. Что касается постановки пьесы «Доказательство», действие которой происходит в Америке, а среда академическая, то здесь было не обязательно ехать ни в Америку, ни в Европу. В каждой стране ученые похожи друг на друга, и это самый неизменный, стабильный и, возможно, замкнутый круг. Хотя российским актерам вряд ли помешало то, что они встречали в Варшаве профессоров и беседовали с ними. А если это общение
— Отношения Польши и России имеют давнюю историю, а в последнее время они несколько прохладные. Не пытались ли вы прояснить с российскими актерами извечный и болезненный вопрос
— Заниматься воспитанием или читать лекции о
— Но еще пять лет назад вы сравнили
— С чемоданом наши страны сравнил Никита Михалков, и это было занятно. Я бы про чемодан не сказал. В моем представлении наш чемодан не такой уж и старый и негодный, что его нельзя использовать по назначению. У меня более оптимистический взгляд на будущее России и Польши.
— Два года назад Анджей Вайда, давая в Москве
— Свои миры создают далеко не только гении. Список моих гениев очень длинный: Феллини, Бергман, Висконти и Тарковский. Кубрик тоже в этом списке. Роман Полански тоже гений. Жаль, что он сейчас находится под домашним арестом. Феллини меня восхищает, удивляет, поражает, но я никогда не рискнул бы снимать фильмы в его духе. А вот Бергман как режиссер мне ближе.
— Анджей Вайда поставил в театре «Современник» «Бесов», и этот спектакль критики восприняли не восторженно. А вы впервые ставили пьесу в России, да еще такую сложную, философскую.
— Я видел только спектакль Вайды «Бесы» в Польше, и он был гениальный. Удастся ли так же хорошо повторить спектакль в другой стране, с другими актерами, на другом языке — всегда вопрос. Я поставил «Доказательство» в Германии, и там совсем другие акценты, другой ритм. В российском спектакле, в отличие от немецкого, конечно, более яркие сумасшедшие.
Три знаковых фильма Кшиштофа Занусси
Драма о молодом честном герое, не находящем себе места в пронизанной ложью действительности, отмечена призом за режиссуру в Каннах.
Женщина, чей муж сгинул на войне, отказывается от личного счастья во имя долга и религиозных убеждений. «Золотой лев» в Венеции.
Врач смертельно заболевает и находит смысл остатка жизни в помощи влюбленной паре.