Из глубины прожитого - волнующее воспоминание...
После Великой Отечественной войны наша семья жила голодно. Но вот приходило время Великому посту, и тетя Поля спрашивала меня:
- Ты с ними или со мной?
Отец ездил работать в Москву, он не мог поститься, мама кормила грудью сестренку, ей нужно было жить за двоих, брат маленький, в школу еще не ходит. А я учился в четвертом, моей самой драгоценной книгой были "Рассказы о житиях святых киево-печерских". Я хотел, чтобы Незримый, но Всеведущий Бог любил меня.
- С тобой! - говорил я тете Поле немножко сердито. Зачем спрашивать, ведь мечта моя - обрести дар преподобного Прохора Лебядника - превращать горькую лебеду в сладкий хлеб. Я тогда всю школу булками накормил бы! Все Сабурово, всех нищих. Хлеба у нас дома совсем не было. Ходили по полям, собирали гнилую картошку. Из нее тетя Поля пекла "лейтенантики" - деликатес...
Спасительницей семьи была корова, но в Великий пост вкушать молоко нельзя. И мы с тетей Полей отказывались от всего молочного, картошку ели без постного масла, и щи у нас были отдельные, без звездочек.
Мама меня пугала:
- Смотри, малокровие заработаешь.
Но я держался твердо.
Разве что уж очень хотелось яичка. Великий пост долгий. Зима, прихватив снега, убегала во льды Арктики, земля обнажалась, пахла весной, и курочки начинали нестись.
Перед Пасхой тетя Поля ставила свечу перед иконой, затепляла. И мы молились.
Уже в постели, умытый слезами молитв, я слушал тишину.
За стенами дома совершалось чудо. Вся земля была в ту ночь чудом. Из смертной тьмы воскресал Господь, Свет Жизни. Тьму победившего зла, когда Христа распяли и Он умер, рассеяла Любовь. Я знал: Иисус Христос - Любовь, а еще знал: Он - Слово. Засыпая, чувствовал: наш дом, наш кордон - лес, озеро, остров на озере - и Сабурово, и школа - все, вся земля, вся вселенная, со звездами, с солнцем, с луной объяты любовью. Я искал в себе слово, чтоб сказать утром, ведь Божие Слово - всесильное, им делается самое лучшее в жизни. С тем и засыпал.
Утром на столе стояла творожная пасха и большое блюдо с крашеными яйцами.
Тетя Поля говорила нам:
- Христос воскресе!
И мы радостно отвечали:
- Воистину воскресе!
Это была тайна нашего дома. Если злые люди узнают, что мы справляем Пасху, отца уволят с работы. Дом у нас - казенный, могут и выселить.
Я чувствовал себя молодцом! Не дал слабины - весь пост выдержал.
Разговевшись, спешил в Сабурово, к ребятам. Они ведь будут яйца катать. Крашеных яичек мне с собой не давали: упаси Бог, донесут на наше семейство. Но ребята, чьи отцы и матери были простыми колхозниками, властей не боялись. Яйца катали в лунки, яйцами стукались, чье крепче, яйцами менялись. У иных были не просто красные или золотисто-коричневые, крашенные луковой шелухой, но расписанные цветами.
Все в этот день были щедрые. Жалея меня, ребята на мои простые белые, меняли самые чудные крашенки, чтоб я отца с матерью удивил.
Ах, хороши Пасхи детства, властями запрещенные, учителями гонимые! Вот только не пахло на улице в те счастливые годы куличами. Муки не было. И колоколов мы не слышали, не знали служб, пения.
Но все мы в тот день были как заново рожденные: словами не говорили, а в сердце держали - Господь Бог воскрес, Иисус Христос, Спаситель.
Пусть не сегодня, но Он придет к нам и спасет. От чего? Да мало ли бед кругом? У кого отец от ран умер, у кого мать в тюрьму посадили - колоски в поле собирала. Да ведь и счастья хотелось. Может, еще булок наедимся, будем чай пить с сахаром, и не морковный, а с настоящей заваркой.
Человека всегда есть от чего спасать. От злости хотя бы. А девкам большим женихи нужны. Парней-то поубивало на войне.
Солнце на Пасху даже в дождливые дни обязательно пробивалось сквозь тучи, и я видел - на меня оно смотрело и радовалось: ну, а как же! Я ведь заслужил красное яичко. И красное солнышко.
... Как ни безумствовали советские безбожники, они не смогли извести укорененную в народе веру.
И вот снова наступает праздник Пасхи - воскресение Иисуса Христа: воскресение жизни, ибо Сын Человеческий, будучи Сыном Божиим, смертию Своей попрал смерть. Смерть, небытие, хаос - вожделение сатаны и человеческого сатанизма.
А что сегодня с Россией-то нашей? Что на нашем дворе? Смерть или воскресение? И когда она так сломилась, великая, могучая, добрая? В 1917-м, утратив на время даже имя свое светоносное? Или, может быть, в 1991-м, отданная на разграбление собственным и пришлым "реформаторам"?
Нам это надо очень знать, умираем ли мы или уже воскресаем?
А ведь все от воли нашей. Мы уничтожали с петровских времен Святую Русь - и доконали. Мы поднимали из руин разоренное на куски революцией все, что осталось от великой империи, и сотворили державу, могучую и страшную для извечных недругов России.
И вот опять! Не в бою поражен витязь - змея ужалила. Гробовая змея князя Тьмы...
- Христос воскресе!
- Воистину воскресе! - звонят в Москве, звонят по всей стране пасхальные колокола. Тучи бесов рассыпаются в прах от святого звона.
На Пасху самая темная ночь в году, но день самый светлый! Не потому темно, что луне не положено светить в пасхальную ночь, а потому, что Христос во гробе, в могиле. Люди света оставлены один на один с мировым Злом. Вот он, великий час выбора воли нашей - поклониться Тьме или же зажечь свечу и Крестным ходом идти во мраке, обжигая сатанинскую рать верой в Христово Воскресение.
Наша свечечка на ветру, среди тьмы - драгоценность духа православного человека.
- Христос воскресе! - возглашает священник перед дверьми храма.
- Воистину воскресе! - отвечает народ, и гробовая дверь оказывается дверью в сияющий радостный мир воскресшей жизни.