Мария Максакова: Без провинциальной культуры столичная тоже умрет

Свой юбилей известная оперная певица встречает достижениями не только на артистическом, но и на политическом поприще

Сегодня у известной оперной певицы, продолжательницы знаменитой артистической династии, – юбилей. Красавица Маша – в том возрасте, с которым у артисток принято ассоциировать не столько коллекцию почетных званий и государственных наград, сколько участие в популярных телешоу и эффектные фотосессии в глянцевых журналах, однако в ее активе есть и то и другое. Поработав солисткой «Новой оперы», «Геликон-оперы», Большого театра, в 2011 году она приняла приглашение Валерия Гергиева в труппу Мариинского театра, где поет в операх Моцарта, Оффенбаха, Рихарда Штрауса… А полгода назад Мария прошла в Государственную думу от Астраханской области – родины ее великой бабушки, чье имя и профессию она в точности повторила. О том, как удается сочетать творческие дела с государственными и семейными, – наш разговор.

– Депутатство не оторвало вас от оперной сцены?

– По счастью, нет. За эти полгода я спела премьеру «Сказок Гофмана» в Мариинском театре, за дирижерским пультом стоял Валерий Абисалович Гергиев. Спектакль получился чудесный, праздничный, в нем много «гофманиады» – например, в волшебных нарядах художницы Маши Даниловой. Я пела партию Николауса – друга и неразлучного спутника главного героя, его альтер эго. В отличие от постановок этой оперы в других театрах – никаких купюр, мне достались все три арии моего персонажа… В целом, правда, последние месяцы действительно я пела в опере меньше, чем, допустим, в предшествующие полгода, но это уже зависит от репертуара театра – в прошлом году шло много «моих» спектаклей – и «Ариадна на Наксосе», и «Свадьба Фигаро», едва успевала бежать с дневной репетиции в гримерную – готовиться к вечернему представлению. Скучаю по сцене. В следующем сезоне в плане – постановка «Фауста», у меня – роль Зибеля. Очередная моя «брючная» партия, что-то мне на них в Мариинском театре везет.

– Но донна Эльвира в «Дон Жуане» – уже не «брючная» роль. Как вы, меццо-сопрано, собираетесь петь сопрановую партию?

– Ну, это пока только мое намерение. Однако я уже поговорила на этот счет с Валерием Абисаловичем, и он считает, что я вполне могла бы ее спеть в спектакле, который много лет идет в Мариинском. Она не такая уж высокая – наверху всего лишь си-бемоль. Мне вообще кажется, что самое удачное исполнение этой партии было у Кристы Людвиг (великая немецкая певица – меццо-сопрано. – «Труд»), она поет фантастически свободно, открыто. Я уже вовсю учу с концертмейстером эту роль. А если выйти за рамки Мариинского театра, то 19 сентября у нас с Симфонической капеллой под руководством Валерия Полянского – концертная премьера оперы Александра Журбина «Жизель». 3 ноября спою «Севильского цирюльника» в «Геликон-опере». Также предстоит ряд выступлений за рубежом.

– Еще вы записали полуджазовый альбом.

– Почему «полу» – настоящий джазовый. Сделали его за шесть часов, что для меня совершенно ново: в классике я привыкла к бесконечным дублям, а тут все записалось сходу – с первого, максимум второго раза. Эта «невыносимая легкость бытия» у джазменов произвела на меня большое впечатление. Как здорово – не копаться в мелочах и не ограничиваться жесткими рамками написанного текста.

– Минувшей зимой вы с увлечением говорили о вашем проекте – Детском артбюро «ДА»: поиске талантливых детей по всей стране и открытии сайта, где о них рассказывается, с тем чтобы они нашли поддержку у государства, меценатов…

– Пока проект пошел немного не туда, куда я предполагала. Была создана рабочая группа, которая заменила слово «одаренный» на «высокомотивированный», и она хочет заниматься размещением информации для таких детей о конкурсах, олимпиадах и т.п. Тоже нужное дело, но это не поиск талантов. Одаренный ребенок – очень хрупкое существо, нуждающееся в особом отношении, которое сегодняшнее консумирующее циничное большинство редко демонстрирует. Сколько кропотливого труда требуется, чтобы из искорки разжечь звездочку… Я сейчас нахожусь в переговорах с частными бизнес-компаниями и надеюсь вместе с ними довести мою идею до логического завершения.

– А пока вы прослушали талантливых детей в Астрахани.

– Естественно, с этим краем у меня кровная связь, там корни моей семьи (оперный театр в Астрахани носит имя Марии Максаковой-старшей. – «Труд»). В эти же дни в Астрахани был Денис Мацуев, мне хотелось, чтобы он послушал юных стипендиатов Фонда Марии Максаковой и, возможно, взял их в руководимый им фонд «Новые имена». Кажется, двое из ребят его заинтересовали.

– Вы с Мацуевым не воспользовались возможностью выступить дуэтом?

– Мы давние друзья, я была в 7-м классе ЦМШ, когда Денис пришел в 9-й (родители привезли Дениса из Иркутска на учебу в Москву в 15-летнем возрасте. – «Труд»). Это, пожалуй, вообще самый одаренный человек, которого я видела в своей жизни. Иногда в порядке шутки мы устраивали совместную импровизацию. Но до выступления на концерте дело не доходило. Не знаю, в какой степени ему интересна роль концертмейстера. Как знать, может, в дальнейшем… Во всяком случае мой джазовый диск он взял послушать.

– Став депутатом, много ли друзей вы на этом потеряли?

– Ни одного. Скорее наоборот, приобрела ряд новых если не друзей, то знакомых – в том числе тех, что в интернете негативно оценивают мою деятельность. А что касается, например, таких людей, как Владимир Спиваков или Дмитрий Бертман, то мое общение с ними приобрело новую форму – в рамках совета по культуре при спикере Госдумы Сергее Нарышкине. Когда Сергей Евгеньевич в отведенные ему регламентом пять минут выступления сказал, что задумал создать такой совет, я испытала большую радость: это говорило о понимании им важности культурной проблематики. И он его действительно создал в сжатые сроки. Возлагаю на это образование огромные надежды, оно многое может сделать для устранения ошибок в законодательстве – таких, например, как в часто поминаемом недобрым словом ФЗ-94 (закон, согласно которому любой проект государственной организации должен пройти конкурс, что часто приводит к абсурдным ситуациям: например, театр не может впрямую позвать на постановку желаемого режиссера. – «Труд»). Поддерживаю Спивакова в его предложении – отменить обязательный 20-летний стаж для присвоения почетного артистического звания. Те, кто в президентство Дмитрия Медведева готовил его указ об этом стаже, видимо, хотели отсеять эстрадных звездочек-однодневок, но в итоге пострадали балетные танцовщики, чей профессиональный век полностью попадает в этот промежуток, да и оперные певцы и представители других артистических специальностей тоже… Мне кажется, человека надо поощрять в зените творческих возможностей, а не тогда, когда он истанцевался и испелся. Это же не генеральское звание, которое надо высиживать… Но одновременно надо улучшить работу наградных отделов, повысить квалификацию их работников, чтобы они давали звания действительно достойным исполнителям.

– В Думе бог знает сколько лет валяется проект закона о меценатстве…

– Я им сейчас серьезно занимаюсь. Но наш подход совершенно иной, чем у тех, кто его писал 15 лет назад. Там текст небольшой, в основном сводится к тому, что меценат должен быть поощрен признанием… Я предложила конкретный путь – из прибыли, с которой берется налог, вычитать сумму меценатских расходов. Тем самым мы бы пошли навстречу бизнесу, одна из всегдашних головных болей которого – в законных рамках минимизировать объявляемую прибыль, чтобы сократить налог. Другое дело – как отсечь возможные злоупотребления, когда, допустим, на «благотворительный» взнос создается фирма, якобы занимающаяся театральным делом, в реальности ничего не делающая, а лишь через хитро устроенную структуру и офшоры переводящая деньги в частные карманы. Сейчас мы ведем переговоры с Минфином и Федеральной налоговой службой о предельном проценте или сумме, на которую юрлицо, осуществляющее меценатство, могло бы уменьшать свою облагаемую налогом прибыль (что касается физических лиц, они у нас не сильно ограничены – если хотят заниматься благотворительностью, инструментарий большой). Конечно, надо прописать и меры контроля за целевым расходованием средств. Надеюсь, все это подвигнет богатых людей к поддержке культуры, ведь бюджетных средств, выделяемых на госпрограммы, не хватает, особенно это касается периферии – театры, оркестры в небольших городах задыхаются, им не хватает исполнителей, зарплат. А если не будет провинциальных оркестров, не будет базы и для столичных коллективов, замрут филармонии, всемирно знаменитые оперные и балетные театры…

– Когда ждать готовый проект?

– В осеннюю сессию мы его, безусловно, внесем, и он пойдет по профильным комитетам, ведомствам, откуда мы потом получим отзывы…

– Маша, но ваша деятельность в Думе, хочешь не хочешь, не ограничивается сферой культуры. Наверняка многим вашим друзьям из артистического мира не нравятся те жесткие законы против участников митингов или получателей иностранных грантов, за которые вы голосовали.

– Во всех странах во все времена государство, неся ответственность за безопасность общества, ограждало себя от радикализма и экстремизма. То, что у нас эта часть законодательства не была прописана, – упущение. Возможно, просто нужды не было: гражданская активность в стране была ниже, и Россию не так еще охватили негативные веяния извне – может, их источники в тот момент были заняты революциями в других странах и с разной успешностью реализовывали там свои программы. Очень не хочется, чтобы и наша страна стала плацдармом для отработки «оранжевых» технологий.

– Вы всерьез верите, что такие планы существуют?

– Это действительность, верим мы в нее или нет. Все ли организации, получающие деньги из-за рубежа, являются иностранными агентами? Надо просеять решето, но то, что в итоге таковые будут выявлены, несомненно. Очевидно, что никому за рубежом мощная российская экономика – именно экономика, а не сырьевой комплекс – не нужна. В рамках этой экономической борьбы цель наших противников оправдывает средства. На примере соседних стран можно пронаблюдать эти процессы, и они во всех случаях приходили к ухудшению экономического положения… Нашу страну оберегал и оберегает от подобных потрясений сильный лидер, который за все годы руководства никогда не прибегал к репрессивным мерам. Убеждена, что ограничение каких-либо свобод ни в коем случае не будет самоцелью политики Владимира Путина. Он прекрасно понимает, что оппозиционные демагоги не упустят возможности попиариться на этом, но идет на действия, о которых вы сказали, ради сохранения конституционного строя и государственной целостности. Ради нас с вами. А что касается мнения моих коллег, друзей, знакомых – я любому, вот как вам сейчас, всегда охотно и подробно изложу свою позицию. Я всегда высоко ставила либеральные ценности, вхожу в либеральную платформу «Единой России».

Обязательно анализирую, насколько какая-то инициатива ущемляет личные права и свободы. С моей точки зрения, недавние изменения в законодательстве никому из тех, кто не стремится к переворотам, не мешает. А история учит: самое страшное и кровавое, что только может быть в нашей стране, – это революция, не дай Бог в каком-то виде ей повториться.

– Давайте к более приятным темам. Я прочел, что ваш сын Илюша выступил в качестве солиста-пианиста на концерте в Астрахани, сыграл с оркестром «Марш» Прокофьева.

– Это, конечно, шикарно, я гордилась так, что потом прослушала запись не знаю сколько раз. Но за этим – от 2,5 до 3 часов ежедневно за роялем, в том числе сейчас, на отдыхе, у моря, куда вы мне позвонили. Каждый матрицу собственного воспитания проецирует на своих детей. Меня воспитали вот так – «ни дня без строчки». Очень надеюсь, что Илья будет мне за это благодарен, как я сейчас благодарна своим родителям. Но борьба по утрам, когда надо садиться за инструмент, идет суровая. Самое главное – Илья видит результаты: ему очень нравится сцена, зачеты и экзамены он, как правило, играет лучше, чем ту же программу в классе, и это меня тоже одушевляет – значит, артистизм в нем заложен. А младшая, Люсенька, сейчас пойдет в класс арфы к Елене Ильинской в ЦМШ. Елена Николаевна очень позитивно о ней отозвалась – в том смысле, что Люсеньке арфа подходит. Посмотрим. Ведь маленькие дети играют на арфе взрослой величины, детских инструментов нет. Когда дочка начала перебирать струны пальчиками, я была шокирована – насколько она маленькая, а арфа огромная.

– У ваших детей есть свободное время или они такие стойкие оловянные солдатики, у которых все расписано по секундам?

– Стараюсь максимально их время организовать. Раньше это лучше удавалось – Илюша был меньше, и я, грешным делом, колдовала с часами, а он, бедняга, не понимал, как получается, что он занимается так долго, а прошел всего час. Сейчас этот прием уже не работает, Илья точно знает свое расписание: работает до четырех часов, а дальше – пляж и прочие приятные дела. В общем, если я их лишаю детства, то не в полной мере. (Смеется.)

– О маме (народная артистка России, знаменитая актриса Вахтанговского театра Людмила Максакова. – «Труд») вы всегда говорите как о самом надежном вашем помощнике. Как она отнеслась к вашему депутатству?

– Она присматривается ко мне в моем новом качестве. Конечно, поддерживает мои мысли насчет меценатства, артистического стажа и прочего.

– Не просит: «Маш, помоги Вахтанговскому театру, Щукинскому училищу»?

– Но депутат же не может влиять на финансовые потоки. И потом, мама очень интеллигентный человек, настоящий аристократ духа – такие люди вообще редко что-либо просят, тем более то, что осуществить малореально.

– Недавно я узнал еще об одном члене вашей семьи. Раньше вы говорили, что у вас нет супруга, теперь на вашем официальном сайте появилось имя гражданского мужа Джамиля Алиева.

– Джамиль давно со мной. Но поскольку официальных сведений о нашем союзе не было, бульварная пресса помещала сведения о моей личной жизни, не соответствующие действительности, что нас с ним очень расстраивало. И мы решили заявить, о том, что есть на самом деле. Почему мы не расписаны – ну пока так. Это же все таинственно и совершается на небесах.

– Но небесам можно помочь.

– Не готова пока прокомментировать вашу реплику. А про Джамиля могу сказать, что он ювелир, сын замечательного музыканта, который вырос в Баку, но играл в лучших симфонических оркестрах разных стран. Последние годы играет в Турции. Его мама – дочь известного иранского революционера, сыгравшего большую роль в восстании 1946 года, когда часть Ирана присоединили к советскому Азербайджану и удерживали полтора года.

– Какое место из виденных вами на земле самое прекрасное?

– Из зарубежных мне больше всего нравятся город Зальцбург и вилла Боргезе в Риме. А из наших – конечно, Санкт-Петербург. Если бы не холодный северный климат, то Риму или Парижу он не уступил бы ни в чем. А по красоте ему, конечно, нет равных во всем мире.