Тогда еще не было мемориального комплекса на Мамаевом кургане, еще только строилась Волжская ГЭС, даже центр Сталинграда не был полностью восстановлен. Поэтому белоснежные шлюзы канала в виде классических триумфальных арок казались чудом, равным которому нет во всем мире.
На уроках географии мы учили: Суэцкий канал сооружался 22 года, Панамский - 35 лет, Волго-Донской - три с половиной года. Это поражало еще больше и вызывало чувство гордости за Родину.
Масштабы работ действительно впечатляют. В течение 1949 - 1952 годов построены канал длиной 101 километр, 96 сложных гидротехнических сооружений, из них 13 судоходных шлюзов, 3 плотины, 17 дамб. Было вычерпано 150 миллионов кубометров земли и уложено 3 миллиона кубометров бетона. Для выполнения такого объема работ было использовано 8 тысяч машин и механизмов: шагающие и многоковшовые экскаваторы, корабли-земснаряды, мощные скреперы, бульдозеры.
Такова официальная статистика тех лет. Но из нее невозможно было узнать, кто вычерпывал эти кубометры земли, кто укладывал кубометры бетона, строил эти сооружения. Правда начала раскрываться значительно позже.
В Музее истории Волго-Донского канала, созданном всего год назад, есть уникальный экспонат, найденный в нише стены во время ремонта механических мастерских в поселке Соляной.
На белом силикатном кирпиче грифельная надпись:
"СССР МВД Волгодонстрой Солянка
Строили м/мастерские заключенные, собранные со всех концов земли. Этот кирпич положен на долгие годы и память.
Сметанин П. Б. - Пуговкин Ф. Г.
Воскресенье, март м-ц 27-го дня 1949 г."
- Сейчас мы наконец стали получать ответы из архивов на наши запросы, - рассказывает директор музея, одновременно экскурсовод, хранитель фондов и вообще ходячая энциклопедия стройки Римма Эдельман. - Пока трудно сказать определенно, сколько здесь работало заключенных. Примерно 200 тысяч наших да 100 тысяч немецких военнопленных или тех, кто воевал на стороне Германии.
В музее вывешен документ за подписью Сталина об организации мероприятий по обеспечению строительства канала. Первым пунктом в нем стоит:
"1. Обязать Министерство внутренних дел (т. Круглова) организовать в 1948 году необходимое количество лагерей для строительства Волго-Донского водного пути".
Численность не указывалась. Видимо, вождь знал, что даровой рабочей силы будет столько, сколько нужно.
Вместе со сталинскими "зэками" на стройку прибыли и немецкие военнопленные. Один из них, Кристиан-Хенрих Штольберг-Вернигероде, писал впоследствии в своих воспоминаниях:
"Должно быть, был май 1952 г., когда я с несколькими товарищами был откомандирован на завершение Волго-Донского канала... Сотни тысяч людей разных национальностей были собраны воедино, чтобы завершить эту современную "Вавилонскую башню". Я поселился в огромном палаточном городе... Тогда подсобными рабочими и помощниками нам стали 30 русских воров-карманников и преступников. Наша палатка, которая вмещала около 250 мужчин, стояла возле забора из колючей проволоки... Мы все: женщины, мужчины и дети, пленные, политические, воры-карманники, проститутки, убийцы и студенты, люди всех советских республик и наций мира, от круглолицых монголов, узкоглазых татар, узбеков, украинцев, камчадалов, венгров, армян, болгар, французов, испанцев, якутов, мордвин, литовцев и грузин - все стояли в тени Сталина. Его огромный памятник, воздвигнутый на западном берегу, вблизи шлюза, недалеко от пестрого палаточного города, рядом с маяком, подавлял все".
Гигантский памятник Сталину (окрестные жители называли его просто "монумент") простоял до 1961 года. При Хрущеве его снесли, но в течение 12 лет стоял просто постамент, пока в 1973 году на него не водрузили скульптуру Ленина.
В палатках жили не все пленные. В некоторых лагерях построили бараки, которые сохранились до нашего времени. В прошлом году из Германии в Волгоград приезжал один из бывших строителей. Он захотел найти место, где жил. Как рассказали мне сопровождавшие его работники канала, немца больше всего удивило не то, что барак сохранился, а то, что в нем до сих пор живут люди.
С помощью работников музея мне удалось разыскать одного из строителей-заключенных тех лет. Петр Кравцов до сих пор живет в Красноармейском районе Волгограда. Двадцатилетнему юноше дали три года за кражу двух мешков зерна. Так он попал на Волго-Дон.
- Все мы жили, конечно, в зоне, - рассказывает он. - Но внутри зоны порядки были достаточно либеральные. Мы могли свободно передвигаться. Например, рядом был лагерь немецких пленных. Мы с ними общались.
Во второй половине 1951 года немцы стали получать письма и посылки с родины.
"Без малейшего преувеличения можно сказать: посылки спасали нам жизнь. - Мы были сыты, что поднимало моральный барометр, а жить теперь стало легче в пуловерах и резиновых сапогах", - пишет уже упоминавшийся Штольберг-Вернигероде.
В отличие от немцев у советских "зэков" был стимул трудиться. За перевыполнение нормы выработки на 120 процентов день шел им за два, на 151 процент - за три. Так что, если позволяли силы, можно было десятилетний срок скостить до трех с половиной лет - как раз к окончанию стройки.
Конечно, на строительстве канала трудились не только заключенные. Приезжали сюда по вузовскому распределению и комсомольским путевкам. После окончания Сталинградского механического института в 1950 году получил направление на стройку 21-летний инженер Владимир Атопов. Впоследствии, с 1974 по 1986 год, был председателем горисполкома Волгограда. Сейчас он - профессор Волгоградской архитектурно-строительной академии. Он говорит, что все этапы строительства были организованы очень четко. Остановок по причине нехватки бетона или отсутствия техники практически не было.
- Все, в том числе и заключенные, работали с энтузиазмом, - утверждает профессор. - У нас было ощущение, что мы участвуем в большом общем деле. Возможно, в силу созданных в настоящее время стереотипов мне не поверят, но мы не чувствовали себя винтиками или роботами. Инициатива или разумные предложения приветствовались. Моим непосредственным начальником на участке был Алексей Кузнецов, тогда тоже достаточно молодой инженер, а впоследствии крупный организатор производства, главный инженер строительства Волжской ГЭС. У него был детальный проект участка, разработанный в институте "Гидропроект", который возглавлял знаменитый Сергей Жук. Не всегда то, что наметили проектировщики, можно было осуществить на практике. Я помню, как Кузнецов напрямую звонил Жуку и лично с ним согласовывал возможные изменения.
Я не мог не спросить Атопова, возможно ли в наше время осуществление таких грандиозных проектов.
- Конечно, возможно, - ответил он. - Но для этого Россия в целом, каждый регион, каждый город должны иметь стратегию своего развития минимум на 20 - 25 лет вперед. Мы и так долго топтались на месте, еще немного - и время будет безвозвратно упущено.
- Посмотрите: был построен Волго-Донской канал, и тут быстро возник целый промышленный район с жильем и развитой инфраструктурой, с необходимым количеством рабочих мест.
Сейчас наступило время планирования таких же грандиозных проектов, связанных с модернизацией промышленности, повышением эффективности сельского хозяйства, преобразованием всей социально-экономической системы. Без долгосрочной стратегии развития Россия неизбежно будет сваливаться все ниже, деградировать. Хватит ломать, пора строить.