- Дмитрий, многие телезрители до сих пор сравнивают Диброва из "Счастливчика" с Дибровым из "Народа против". Если в первой вы хотя бы пытались построить диалог с игроками, то здесь ваша роль сводится к тому, чтобы периодически повторять правила и спрашивать у того или иного участника, не желает ли он забрать выигранные деньги. Не тесно ли вам в этих рамках?
- Мне-то роль ведущего в игре "Народ против" представляется гораздо более выпуклой. Надо сказать, что машинерия "Миллионера" ("Счастливчика") - непревзойденное достижение телевизионного разума: публика в студии, восхитительные декорации, любопытная графика. И если "Миллионера" я сравнил бы с футболом, то "Народ против" напоминает, скорее, теннис, где практически все зависит от ведущего. Главное достоинство его не в умении строить длинные диалоги. Хороший ведущий в чем-то сродни тому официанту, который настолько виртуозно обслуживает посетителя, что тот даже и не замечает, как он это делает. Вот когда зритель оказывается вовлечен в действо, когда он не может оторваться от экрана и начинает сопереживать игроку, заряжаясь его чувствами, - это происходит только благодаря искусству ведущего. Здесь в ход идет все: взгляд, короткие реплики, ловкие замечания. Это настолько тонкая, неуловимая психологическая связь, что чем меньше зрителю она заметна, тем лучше. А если ведущий торчит на экране, красуясь своей интонацией, лексикой, мимикой, - это плохо.
- У вашей программы приличный рейтинг, но вы никогда не задумывались, чем, используя выражение классика, "вы так любезны народу", - ведь чего-чего, а "чувств добрых" ваша телевизионная "лира" не возбуждает?
- На летучках совета директоров ОРТ нас с Леонидом Аркадьевичем Якубовичем называют "два добряка", а Пельша и Киселеву - "два злыдня". Хотя это, конечно, шутка, потому что мои коллеги, будь на то их воля, с удовольствием отдали бы все деньги вот этому бедному игроку, который сейчас мучается в студии. Однако тогда мы послужим не миллиону телезрителей, а только ему одному. Но если наша игра сумеет кого-то позабавить и хотя бы на 50 минут поможет телезрителям вырваться из круга будничной суеты - это уже немало. Ведь в нашей стране есть такие населенные пункты, причем не обязательно сельского типа, в которых нет ни театров, ни концертных залов, ни даже Интернета, и там единственное, что делает человека не подневольным рабом будней, а существом сопереживающим, - это телевидение. И разве мы не делаем им благо?
Кстати, могу рассказать об одном забавном случае. Как-то я зашел к редакторам, разбирающим письма-отклики на передачу "Народ против", и они, смеясь, протянули мне два конвертика. На одном, пришедшем из какого-то села Челябинской области, в графе "адрес" было написано: "Москва, Останкино, да булды, да булды, да булды, Диброву". Ну, думаю, так меня еще никто не называл. Второе письмо, из какого-то новгородского села, удивило меня еще больше: "Останкино, ОРТ, три забулды, Диброву". Девчонки, у которых времени для расшифровки больше, говорят мне: "Ты ведь как объявляешь: наш адрес в Интернете - "три дабл ю, "Народ против", точка ру", - поэтому человек, не знающий Интернета, на конверте и пишет "да булды"... "
- Как вам кажется, этих зрителей, многие из которых живут от зарплаты до зарплаты, еле-еле сводя концы с концами, не раздражают мелькающие на экране тысячи?
- Мне кажется, деньги играют здесь весьма сбалансированную роль, необходимую для психологического напряжения и драматизма, без которых в игре не было бы азарта. Они не настолько превалируют, чтобы отвлечь интерес зрителей от самого игрока: на крупном плане мы видим его лицо с выступившими от волнения каплями пота, переживаем, когда он не может ответить на вопрос, а время-то уходит...
- А что вам как ведущему интереснее всего в программе?
- Любопытно наблюдать за игроками. Ведь каждый человек - это шахматная партия между Богом и Дьяволом. Мне всегда интересно попытаться понять, что Бог хотел сказать, создав вот этого человека, как сложились в нем "черные и белые фигуры". И когда человек участвует в такой стремительной игре, как "Народ против", то узор божественного и сатанинского проступает в нем особенно явно. Ну и еще мне, конечно, интересно, чем закончится очередная игра. Ведь я искренне заинтересован в том, чтобы игрок ушел с как можно большей суммой.
- Какой вы, оказывается, добрый...
- Как показывает практика, чем больше выигрыш в этой игре, тем выше рейтинг следующей. Это поразительно, ведь, казалось бы, должно быть наоборот. И каждый раз, когда в кресло садится очередной игрок, то не только ведущий, но и весь довольно большой коллектив, снимающий "Народ против", не без волнения следит за игрой: хоть бы дошел до 50, до 100, до 150 тысяч. И когда он срывается на очередном вопросе, мы огорчены.
- Однажды Владимир Познер признался, что даже он, несмотря на свой огромный опыт и профессионализм, перед каждым эфиром очень волнуется. А вы что-то подобное испытываете?
- Естественно, особенно сейчас, когда мы решили попробовать поставить игру, предназначенную для прайм-тайма, днем. До сих пор дневное время оставалось в стороне от внимания руководителей каналов. ОРТ поставил "Большую стирку" на 17.00, благодаря чему "заиграло" время, на которое публика раньше почти не обращала внимания. И сейчас с помощью высокобюджетной игры мы попробуем два дневных часа превратить в ценный отрезок эфира. Хотя зритель еще "не прикормлен" к этому времени, и я, конечно, волнуюсь за ход эксперимента.
- Это эфирное время связано с условиями, продиктованными вам ОРТ, или основано на каких-то ваших расчетах?
- Я убежден, что вся наша телевизионная фанаберия и звездность особенно потешны, если учесть, что зритель смотрит нас, когда ест. И как бы нам ни хотелось надеяться на обратное, но он наливает себе суп и поминутно перемежает свой взгляд с телевизора на тарелку. И если угодно, то этот ваш Дибров - такой же аксессуар стола, как и солонка с перечницей. Потенциал дневного времени я уже изучал, когда вел "Старый телевизор", и знаю, что 14.00 - это не тот момент обеда, когда зритель только-только приступил к еде, и она его волнует больше всего остального на свете, а время, когда обед еще не кончен, но уже возник десерт. Тут-то как раз и появляется в эфире "Народ против". Такой замысел базируется на определенных телевизионных наработках. Опытные телевизионщики относятся к времени суток, как агроном к делянке.
- У вас нет ощущения, что ваша другая программа на ОРТ- "Ночная смена" - не только эклектичнее, чем ее предшественница "Антропология", но и намного поверхностней, попсовей?
- Когда я только начинал "Антропологию" в 1997 году, все мне говорили: "Что ты затеял, кому нужны эти занудные беседы по ночам?". Прошло время, и посмотрите: на всех каналах в ночном эфире сидят мудрые люди и о чем-то беседуют. Дайте мне два года - и вы обнаружите по крайней мере на трех других каналах программы, аналогичные "Смене". Почему-то многим нашим людям хочется надрыва во всем, им не достаточно телепродукта, сделанного качественно и ярко, а дай боли, страдания, глубины. Сидеть целый час, копаться друг в друге и мусолить какую-то проблему - вот это по-нашему. Но скоро маятник качнется, и через какое-то время будет другое телевидение. Кстати, с нового сезона мы намерены обновить "Ночную смену", так что зрителей ждут сюрпризы.
- Скажите, вас не удручает состояние нашего телевидения?
- Наоборот, я считаю, что это телевидение XXI века, в котором взяты на вооружение самые последние мировые достижения. И сегодня мы играем на том же поле, что англичане и американцы, и даже не всегда ясно, кто кого опережает. Сегодня у нас "Титаники" и "Матрицы" демонстрируются почти одновременно с Америкой. Или вспомните, как первый канал транслировал футбольные матчи из Японии со стрелочками и циферками по углам экрана - это же новейшие технологии. У нас идут лучшие игровые программы мира, например "Кто хочет стать миллионером?" или "Народ против".
- Но ведь это же лицензионные программы.
- Ну и что? Современный мир напоминает мануфактуру с четким разделением труда. Скажите, разве Галкин или Дибров - англичане? Но два года назад шеф компании, выпустившей программу "Кто хочет стать миллионером?", назвал меня лучшим зарубежным ведущим этой игры, хотя в очереди были француз, немец и американец.
- Что для вас важнее: деньги или слава?
- Конечно, слава. Мне кажется, что каждый человек находится под влиянием трех главных демонов-искусителей: власти, денег и славы. К последнему стремятся люди публичных профессий - актеры, музыканты и так далее. Их больше волнует общественное признание, нежели выгода. Совсем не так себя ведет тот, кто подвержен демону денег: публичность его совершенно не волнует, он, скорее, втихую объегорит пару-тройку тысяч человек. А тот, кто находится под влиянием демона власти, деспотичен, способен на все что угодно, лишь бы только получить возможность распространить свои взгляды на умы, поступки, мировоззрение целого народа. Мне кажется, что демон славы наименее пагубен, потому что достичь ее невозможно иначе как став в чем-то полезным миллионам людей.
- Вы многого добились в жизни. Можно ли назвать вас везунчиком?
- На мой взгляд, удача приходит только на подготовленную почву. И слово "везение" особенно в ходу у неудачников, поскольку позволяет им объяснить чьи-то победы, не ставя под сомнение свои достоинства. Никакая работа, если только это работа, а не бессмысленный процесс - не пропадает втуне, потому что приводит к каким-то изменениям на астральном уровне, и человек вдруг получает новые возможности. Каждый из нас делает себя сам.