Один из основателей группы рассказал «Труду», как выживать музыке и артистам в эпоху пандемии и политических потрясений
19 сентября группа «Би-2» впервые после карантина появилась на сцене c единственным концертом «Выйдем из дома». Как выживать музыке и артистам в эпоху пандемии и политических потрясений, рассказывает «Труду» один из основателей группы, автор ее песен Лева Би-2.
— Лева, прежде всего о том, что случилось недавно на вашей родине в Белоруссии: не состоялся концерт, намеченный на 12 сентября. В официальных обращениях говорилось расплывчато: «из соображений безопасности». Не поясните, чьей — зрительской или вашей?
— Уточню: концерт мы не отменили, а перенесли на год. Сначала — в июне из-за коронавируса: решили не рисковать здоровьем зрителей. А сейчас снова сделали это из соображений безопасности, но теперь угроза исходит уже больше не от коронавируса, а от власти: сегодня в Белоруссии любые массовые собрания могут вызвать ее непредсказуемую и неадекватную реакцию. И от самой публики поступали просьбы о переносе до лучших времен.
— Вы были одними из первых публичных персон, записавших обращение в поддержку граждан Белоруссии. Как думаете, оно услышано?
— Мы с Шуриком родом из Белоруссии: я из Минска, он из Бобруйска. Для нас, конечно, все, что сейчас происходит в Белоруссии, — личная трагедия. Думаю, Лукашенко должен уйти. Я никогда не был его сторонником, но здесь уже ситуация из ряда вон. Надеюсь, вскоре она разрешится. Просто пришло время, назад пути нет. Выборы были беспрецедентно сфальсифицированы. Неслучайно люди услышали и поддержали нас, а мы — их.
— Как карантин отразился на ваших планах?
— Последний перед пандемией концерт у нас был в феврале — мы успели съездить в Вильнюс, и после этого все остановилось. Зависло 40 наших стадионных концертов. Но, повторяю, мы ничего не отменили, все они состоятся в следующем году. Да еще и новый альбом собираемся выпустить.
— А что с шоу-бизнесом в целом?
— Он, можно сказать, остановился. Урон колоссальный, в первую очередь — организаторам мероприятий. Но, с другой стороны, произошел взрыв в онлайн-сфере, многие артисты стали открывать свои YouTube-каналы. Мы тоже не остались в стороне — записали несколько выпусков программы «Биология», которую хотим выпустить целиком на какой-нибудь интернет-платформе — сейчас ищем, где именно. Умудрялись в течение карантина играть корпоративные и частные онлайн-концерты! Люди сидели в своих квартирах, а мы выступали в Zoom.
Заодно проверили возможности нашей репетиционной базы, которая представляет собой многофункциональную студию, где можно делать хороший контент, звук, видео. В общем, мы вышли на тот уровень, когда сами делаем концерты, продаем билеты и все остальное.
— Вы сказали, что продолжаете запись нового альбома. О чем? О карантине?
— Нет, над пластинкой мы начали работать гораздо раньше. А единственное хорошее, что принес карантин, — у меня появилась собака. Моя семья живет в Испании, там дети учатся. И мы оказались разделены, в какой-то момент я поймал себя на том, что от одиночества уже разговариваю сам с собой, надо что-то делать. А о черном лабрадоре я всегда мечтал. Но в обычной жизни категорически нет времени на налаживание дружбы и воспитание пса, а тут вдруг оно появилось, и вот уже четыре месяца мы вместе.
— В конце августа ваша песня «Иначе» прозвучала в философской драме «Котел» режиссера Евы Басс. У вас много успешных саундтреков. Как рождаются песни для фильмов?
— Честно говоря, насчет «Котла» я не очень в курсе. Песню выбрали продюсеры, знаю, что Шурик в этом какую-то роль сыграл. Специально для кино мы записывали музыку только два раза в жизни: для двух лент «О чем говорят мужчины». Интересна история песни «Реки любви». Как-то в восемь утра мне позвонила Шурина мама. Сердце екнуло. Слышу: «Лева, мне надо с тобой серьезно поговорить: У Шурика давно не было хитов». Редко когда в жизни я испытывал такое облегчение! И буквально за один день написал «Реки любви».
— Шура в том фильме даже исполнил небольшую роль. А вас зовут на съемочную площадку?
— Да я уже в двух сериалах снялся. Люблю атмосферу съемок, обожаю делать клипы. Но настоящее кино — это в первую очередь интересный сценарий, а с этим не очень везет. Правда, недавно мы снялись в отличном фильме, о котором, правда, пока не имеем права рассказывать. Могу лишь сказать, что это фильм-сказка, для которого мы переписали песню «Волки» в современном варианте.
— А часто ли вы сталкивались с формулировкой «неформат»? Приходилось подстраиваться под продюсерские или чьи-либо еще вкусы?
— Ну вот песня «Полковник» была для «Русского радио» совершенно неформатом. Думаю, ни до, ни после нее песен с таким тяжелым звучанием на эту радиостанцию не попадало. Но рискнули же они на исключение! В остальном, особенно что касается сегодняшней ситуации, когда главным источником информации стал интернет, формат перестал иметь значение. Уж для нас точно — мы снимаем клипы ровно те, какие считаем нужным и важным, ни на кого не оглядываясь. Цензура, гласная и негласная, надоела. Потому, кстати, ТВ и радио нас уже не особо интересуют.
— И что, телевизор не смотрите?
— А зачем? Все новости каналов «Дождь» и «Эхо» есть на YouTube. А если попадешь там на штатных телезаклинателей, достаточно пары минут, чтобы затошнило. Нет уж, пусть они барахтаются себе в своем пропагандистском болоте, а те, кто думает о будущем, уже давно в интернете.
— Но разве в вашем творчестве нет рамок?
— Конечно, есть: мораль, вкус. Мой главный судья и слушатель — это я сам. Естественно, следим за мировой музыкой. И технологически подкованы, сводим весь материал в Лондоне у человека, который получил две Grammy: Эдриан Бушби — очень известный звукорежиссер. Не стремимся кого-то копировать, делаем то, что нравится. Есть стиль группы «Би-2», который сложился за последние 15 лет.
— А когда вы начинали, верили в большой успех?
— Был уверен в этом уже в 18-19 лет. Все просто: если ты чего-то сильно хочешь и прилагаешь максимум усилий, то оно получается. Миллионерами мы пока не стали, но богатство не самоцель. Главное — я занимаюсь любимым делом, да еще и хорошие деньги за него получаю. Чего еще лучшего желать?
— А Лева 15-летней давности и сегодняшний — люди разные?
— Очень разные. Но это нормально. Все должно меняться, тут либо рост, либо деградация. Не могу же я всю жизнь петь «Полковника», хотя немало тех, кто делает карьеру на своих старых хитах. Развитие — основной закон Вселенной. Если ты не меняешься, то оказываешься в выгребной яме. Это и государства касается, между прочим.
— Многие из ваших коллег, даже те, что на сцене уже несколько десятилетий, признаются, что у них перед каждым концертом холодеют от волнения руки...
— И у меня то же самое, это волнение никуда не уходит. Думаю, если оно все же уйдет, значит, пора менять род занятий. Сцена — всегда преодоление себя. Когда это происходит — вот тут и есть момент неимоверного восторга от того, что ты показываешь все, на что способен, и входишь в единение с тысячным залом.
— Кто из фигур современной рок-музыки вам особенно интересен?
— Если говорить об авторитетах, то раньше они у меня были, сейчас нет. Есть люди, к мнению которых прислушиваюсь. По большей части это мои друзья. Но вот что интересно: среди них практически нет музыкантов. Кроме, конечно, Шуры Би-2, моего лучшего друга.
— Какая музыка сейчас играет в вашей машине?
— Никакая. Для меня лучший источник вдохновения — тишина. Музыку люблю слушать на отдыхе, во время вечеринок, в самолете — но не постоянно, нужны паузы. Вот Шурик может и после концерта, когда мы едем в другой город, надеть наушники и не снимать их всю дорогу. Он меломан настолько, что выключает музыку, только когда ложится спать. Я так не могу.
— Что могло бы заставить вас перестать заниматься музыкой?
— Только трагическая ситуация. Была такая опасность у меня — ее принес алкоголь. Не то чтобы я был запойным, но в какой-то момент я понял, что выпивка мне мешает, из-за нее я теряю часть себя. Потом надо долго восстанавливаться, теряешь интерес к чему-то действительно важному. А это время можно было бы потратить с гораздо большей пользой. И пять лет я назад решил, что все, хватит.