В последнее время об "Олимпии" заговорили не в связи с выступлением на ее сцене очередной знаменитости, а совсем по другому поводу.
Но расскажем все по порядку. Идея перекупить пускающий пузыри кинозал на парижском бульваре Капуцинов пришла в голову антрепренеру и режиссеру Бруно Кокатриксу в 1952 году. Благо строение находилось в двух шагах от его театра "Комедии Комартен", да и цена была более, чем подходящая. За два года Бруно и его жена Полетт превратили киношку в прекрасный эстрадный театр. Название оставили прежнее - "Олимпия".
5 февраля 1954 года театр открылся, как пишут во всех энциклопедиях, выступлением Жильбера Беко. Однако на самом деле человек, которому впоследствии суждено было войти в историю французской песни как певцу по прозвищу "Месье в 100 тысяч вольт", тогда спел всего лишь три песенки, а роль настоящей полновесной "звезды" отводилась Люсьенн Делил. Кто теперь помнит эту канувшую в Лету певицу, в то время как Беко добрался до олимпийских высот, заняв там место рядом с Шарлем Азнавуром и, увы, ушедшими Жаком Брелем и Ивом Монтаном...
Так вот, "Олимпия" благодаря Бруно Кокатриксу, Полетт, а также в большей степени ее племяннику Жану-Мишелю Борису, который обладал невероятным даром выискивать таланты, всячески пестовать их и возносить на пьедестал, мало-помалу стала превращаться в родной дом для всех эстрадных "звезд".
1 апреля 1979 года Бруно Кокатрикс ушел в мир иной. Владельцами музыкальной империи стали Полетт - вдова Бруно и его дочь Патрисия. Художественным руководителем остался Жан-Мишель Борис, что обеспечивало более чем блестящий репертуар концертного зала на две тысячи мест. Но уже тогда начались трения между матерью и амбициозной дочкой, которая до смерти отца исполняла в театре функции пресс-атташе.
Конфликт между Кокатриксами - матерью и дочкой - разгорался. В своем стремлении к единоначалию Патрисия пыталась всячески ограничить права уже восьмидесятилетней, но сохранявшей присутствие духа и разум матери. Когда та взяла под свое крыло дочь скончавшейся подруги Николь Барклай, Патрисия решила, что часть акций, принадлежавших матери, достанется "чужачке". Весной прошлого года строптивая дочь отправила в отставку Жана-Мишеля Бориса, кстати, своего кузена, который 46 лет жизни посвятил "Олимпии", отдав ей душу без остатка.
Подобное друзья храма музыки, конечно, не могли ей простить, вполне справедливо решив, что Патрисия предала память отца. Один за другим "звезды" французской эстрады стали отказываться иметь дело с ней. Продюсер Джонни Холидея как-то проговорился, что его подопечный отказался от выступления в "Олимпии" в грядущем сезоне только из-за того, чтобы не сталкиваться с кокатриксовой дочерью.
Еще весной стали поговаривать, что конфликтный характер Патрисии неминуемо приведет к взрыву. И он произошел на днях, когда было объявлено, что эпоха Кокатриксов в "Олимпии" закончилась: не нашедшие компромисса мать и дочь продали концертный зал многонациональной корпорации "Вивенди", которой принадлежит также компания звукозаписи "Юниверсал". Самое парадоксальное, что эта новость обрадовала любителей эстрады. Они, очевидно, решили: лучше уж чтобы "Олимпией" заправляли прагматические менеджеры, чем вздорная особа с непомерными амбициями.