- На мой взгляд, сегодня очень важно пересмотреть некоторые устоявшиеся стереотипы. Например, работая над книгой о Кавказской войне, я сделал вывод, в том числе и для себя, что Россия пришла на Кавказ не для того, чтобы воевать с кавказцами. Там столетиями шла война между Турцией, Персией и Россией за кавказский регион. И каждый раз кавказцы становились жертвой то турок, то персов, то царского самодержавия. И жертвы, замечу, от персидского завоевания были в сотни раз больше. Но мы почему-то помним только войну с Россией, в составе которой находимся, и которая стала для нас отечеством. Это парадокс истории.
Что должна делать Россия на Кавказе сегодня? Мы написали концепцию национальной политики на Кавказе. В начале 98-го года ее утвердили, но она, увы, не стала достоянием практической политики. Сейчас, похоже, положение меняется.
- Что вы думаете о "кавказской четверке", созданной по инициативе Владимира Путина? Помните, была такая попытка в 96-м году, когда Ельцин собирал кавказских лидеров в Кисловодске?
- Еще бы не помнить, если мы с Сергеем Шахраем готовили документы для той "кавказской четверки". Потом все это кануло, ушло в песок буквально сразу после встречи. Все были заняты не народами - политикой. Но политика политике - рознь. Я исхожу из того, что, во-первых, все конфликты на Кавказе примерно похожи. Во-вторых, все они прошли приблизительно одинаковую фазу своего развития. Имею в виду Нагорный Карабах, Южную Осетию, Абхазию, Чечню. Причем каждая сторона в этих конфликтах изображает, что именно она является чуть ли не победителем и накапливает потенциал для продолжения распрей. Такие выводы подтвердились событиями в Карабахе, когда произошел захват земель, в Чечне - возобновлением новой войны. И я думаю, подтвердятся в Абхазии. Самостоятельно никто из конфликтующих не способен выйти из положения.
Инициатива Путина, если за ней будет хорошая технология, может привести к успеху. Главное - определить принципы выхода из конфликтов. Первый - сохранение территориальной целостности государства, второй - делегирование полномочий. Допустим, Абхазия передает одно-два полномочия Грузии и на этом этапе все заканчивается, каждый развивается в своем режиме.
- А Карабах? Как бы вы предложили поступить здесь? Ведь ни Армения, ни Азербайджан, похоже, уступать не собираются.
- Надо регулировать отношения прежде всего между Нагорным Карабахом и Баку. Если каждый раз в это будет вмешиваться Армения, то, по-моему, выйти из этого конфликта будет почти невозможно. Армения может выступить посредником, наблюдателем за соблюдением подписанных документов. И конечно же, земли, откуда ушло около миллиона беженцев, ей следует освобождать. Надо, представляется, вообще вернуться к старым границам, в том числе к старой границе Карабаха с Азербайджаном. Внутри это надо делать, а при вмешательстве извне конфликт может затянуться на сто лет. Посмотрите, как удачно используют карабахскую ситуацию армянские политики, в частности, бывший президент Карабаха становится президентом Армении. Процесс далеко уходит.
- Азербайджан рассчитывает на активную роль России в урегулировании этого конфликта. Какой она может быть?
- Наша позиция должна быть равносторонней. И Россия может здесь сыграть важную роль, если будет выравнивать политику по отношению и к Армении, и к Азербайджану. Хорошо, что на Кавказ сегодня выходит российский лидер, не отягощенный прошлыми ошибками. Авторитет Путина там достаточно высок. Сами они не смогут справиться. А ОБСЕ - я встречался с их представителями - не понимают сути того, что происходит на Кавказе. Кроме того, напомню, Россия вообще пыталась уйти из этого региона - вывести войска. Это была серьезная ошибка. Столетиями Российское государство воевало за этот важный регион, и ее уход оттуда стал одним из факторов того, что в чеченский конфликт вмешались разные силы. Увидев, что Россия уходит из Грузии, Армении, Азербайджана, эти силы посчитали, что теперь нас можно вытеснять до Ростова. И мы своим поведением порой стимулировали такие настроения. В частности, когда Солженицын или Распутин говорили, что русским на Кавказе делать нечего...
- Думаете, власть так уж прислушивается к словам писателей?
- Извините - очень опасно красивую женщину объявлять свободной - на следующий день она будет занята. А Кавказ - это не просто очень красивый регион. Нам пора отказаться от целого ряда замшелых догм. Например, часто слышу по радио, телевидению, как ведущие политики страны, ученые утверждают: на Кавказе уважают только силу. Нет, на Кавказе на силу отвечают силой, на дружбу - дружбой. А мы до сегодняшнего дня пытаемся управлять там военно-административными методами. При том, что военное присутствие не получает должного идеологического, социального, культурного подкрепления. Кроме того, все забыли, что Кавказ - это регион, где многие вопросы решаются и в зависимости от того, кто чей родственник, кто из какого рода, кто кому сосед, чьи отцы дружили или вместе служили в армии... Эти механизмы гражданского общества сегодня фактически не используются, а ведь даже в советское время ими не пренебрегали. На Кавказе нельзя заниматься только военными делами. Вообще присутствие там военных людей будоражит население - каждый начинает ус крутить по всякой мелочи. Хорошо, что на днях президент издал указ о сокращении там военного присутствия.
- Но вернемся к "четверке". Что, по-вашему, надо сделать, чтобы этот союз президентов кавказских государств не повторил печальную судьбу "союза четырех" в 96-м?
- Я бы предложил первым делом принять документ, который можно назвать "кавказской хартией", вторым - обозначить общекавказские варианты выхода из конфликтов, третьим - создание специальных структур, которые будут работать на примирение, на постконфликтное строительство, как говорят ученые. Здесь важно понимать, что если, допустим, Грузия занимает одну позицию, то примерно похожие позиции будут и у Армении, Азербайджана, России на Кавказе. Там ведь что важно? Сохранить лицо, и чтобы было все не хуже, чем у соседа. Как известно, между Закавказьем и Северным Кавказом есть Большой Кавказский хребет, но между конфликтами в Закавказье и на Северном Кавказе такого хребта нет - они перетекают друг в друга. Мы не приняли в свое время срочных мер в связи с ситуацией в Южной Осетии, в результате часть конфликтов перешла в Пригородный район, часть - в Чечню, назревало и в Карачаево-Черкесии...
- На ваш взгляд, что в первую очередь следует сделать для примирения Армении и Азербайджана, Грузии с Абхазией?
- Самое главное - признать одинаковые права обеих сторон. Первым здесь может быть право народа на самоопределение. На основе этого права существуют все государства ООН. И второе условие - сохранение территориальной целостности государств. А значит, надо находить механизм реализации права народов на самоопределение. Я, например, считаю, что Дагестан свое право в полной мере реализует в составе Российской Федерации. Другой народ так не считает. С ним надо говорить, выяснять, сколько полномочий ему необходимо для самостоятельности, а сколько можно передать центру. Допустим, внешнюю границу можно сделать общей? Железнодорожный транспорт? Определить несколько таких положений - и лет десять можно жить в таком режиме.
- Подойдет ли этот принцип для урегулирования ситуации в Чечне?
- Чечня в результате второй войны сдвинулась на другой уровень отношений. Но если мы сейчас поставили на Кадырова, то, кто бы он ни был, надо полностью ему доверять. Если мы вытащили Беслана Гантамирова, надо дать ему карт-бланш, в том числе и по ведению переговоров. Пусть их проводит, пусть сами ставят своих чеченцев на блокпостах. А тех, кто не хочет разговаривать и из-за угла стреляет, - правильно он говорит, - надо преследовать. И мы до сих пор ничего не сделали, чтобы объединить основных лидеров Чечни. Хасбулатов, Хаджиев, Садуллаев, Гантамиров, Кадыров, Бугаев, Аслаханов - российские люди. Надо помочь им сесть вместе за стол, чтобы решить главные вопросы: освободить Чечню от бандитов, вернуть беженцев домой и дать им работу...
Если возникли такие войны на Кавказе, значит, есть проблема с самоопределением, обустройством народов, которые живут внутри этих стран - чеченцев, карабахских армян, абхазов... Нужно выработать модель их полноправной самостоятельности. Это вопрос вполне решаемый. Например, в 1992 году я договорился с Дудаевым, что будет действовать условие: целостность России - принцип разграничения полномочий. И предложил ему написать, какие полномочия Чечня могла бы делегировать. Он написал: внешние границы, воздушное пространство, газопровод, нефтепровод...11 пунктов. А когда я показал это в Москве, мне сказали: он признает Российскую конституцию или не признает? И все. Я пытался объяснить, что если Чечня делегирует хоть одно полномочие, то это означает, что она уже находится в составе России.
- Вы не смогли в этом убедить ельцинское руководство страны. А Путин, как вы думаете, вполне понимает кавказские проблемы? Вторая чеченская война началась уже при нем...
- Президент прекрасно понимает эти вещи, он не обременен ни старыми советскими установками, ни новыми российскими. Конфликтного сознания, во всяком случае, у него нет. После визита в Баку стало очевидно, что он стремится к стабилизации обстановки на Кавказе.
На мой взгляд, надо максимально ограничивать вмешательство разных чиновников в этот процесс. Потому что во многом война в Чечне - и первая, и вторая - обусловлена бесчисленными наездами туда людей, совершенно не понимающих Кавказ, людей, которые кавказские тосты принимают за признание собственной личности и своей правоты.