Вышло так, что в начале 70-х, в разгар знаменитого нефтяного бума, татарский парень по имени Наиль, родом из глухой башкирской деревни, работал помбуром в самом центре этого самого бума - в Мегионе. И личные его дела поворачивались таким образом, что денег надо было больше, чем даже он там зарабатывал.
Попалось на глаза объявление о том, что МСУ-24 треста "Гидромонтаж" приглашает рабочих по его специальности, обещает двойную зарплату. Написал по указанному адресу - пришел вызов странного характера. Мол, увольняйтесь, но не выписывайтесь и с воинского учета не снимайтесь. Это будет командировка.
Наиль был молод и по молодости ничего не боялся. Работа, сказали, обыкновенная - бурить. Правда, далековато от родных очагов. Вот командировочное удостоверение, деньги, самолет там-то и тогда-то. Подписка о неразглашении - само собой. Так и оказался на архипелаге Новая Земля, где ему в составе бригады бурильщиков предстояло дырявить скважину, носящую название "Ю-5".
И Гарифьянов, и его товарищи, также отовсюду навербованные, полагали, что бурят скважину под ракету. С военными на эти темы разговаривать бесполезно, а кроме них - никого.
Но жить, в общем, можно. Кормят хорошо, одевают, обувают, отношение уважительное. Стало все понятно, когда начало приходить оборудование с надписями: "Привет из Семипалатинска!" Семипалатинский полигон тогда уже был известен.
Работа на "Ю-5" еще не была закончена, когда его 11 месяцев командировки прошли. Тот же самолет доставил Наиля в Москву. Цифры в ведомости зарплаты были таковы, что он согласился продлить контракт еще на полгода.
Вернулся к своей скважине. И уже почти добурили ее, как оказалась готовой к "работе" соседняя "Ю-7". Их увезли от нее потом на несколько сотен километров, но как тряхнуло - они почувствовали. Узнали позже: что-то там недорассчитали, и взрывом скважину разорвало. Образовалась щель километра на четыре до моря и в другую сторону километров на 15.
Бригаду, в которой работал Наиль, принялись уговаривать ехать забивать эту дыру. Обещали бешеные деньги и спирт каждый день. Никто не согласился. Но добивать свою "Ю-5" хочешь не хочешь, а надо. Вернулись. На точке было нехорошо. Жуткий запах мертвечины и вообще черно кругом. Раньше как-то не думали, а тут заговорили - километрах в 15 полигон, где проводились наземные ядерные испытания. Вот, собственно, и все. Вернулся Наиль в Мегион.
Но потом он стал болеть. По временам задыхался, периодически накатывали дикие головные боли, отнималась левая рука... И белокровие. Врачи ничего не могли понять, а он ничего им не мог объяснить. Подписка о неразглашении - дело серьезное. После лечения становилось лучше, но потом все возвращалось.
Никакому лечению не поддавались потеря обоняния, вкуса. Он перестал чувствовать запахи, ощущать разницу между соленым, кислым или горьким. Представьте себе самочувствие человека, который что бы ни ел, а вкус - будто жует тряпку.
В этом состоянии он и приехал на жительство в Екатеринбург, где из-за здоровья его, владеющего несколькими рабочими профессиями, долго никуда не брали. Наконец удалось устроиться на завод слесарем, после чего он и вышел на пенсию.
Ее ему начислили в 411 рублей. Справки дали право встать на учет в Центр радиационной медицины, где лечат "чернобыльцев". Никаких других льгот не полагается. Они даются по закону ветеранам подразделений особого риска. Однако к ним относятся только военнослужащие, участвовавшие в испытаниях ядерного оружия, и лишь те гражданские лица, которые работали на полигонах по найму в Вооруженных силах. Это и секретарши, повара, продавщицы - люди, за весь срок своего контракта не видевшие ни скважины, ни штольни... Рабочие МСУ-24 треста "Гидромонтаж", который ранее входил в систему Минсредмаша, не являются ветеранами подразделений особого риска.
Скажут: солдат - человек подневольный, подвергается риску по приказу, ему государство обязано возместить ущерб. А Наиля Гарифьянова никто не заставлял, он сам пошел на эту работу. Но раз так, то ему же должны были объяснить, на что он идет, должен быть документ, где он дает свое согласие на этот риск, где перечислены его права, указан размер возможной компенсации.
Ничего этого не было. И сейчас этот пожилой человек со II группой инвалидности "по общему заболеванию" периодически, несколько раз в год ложится в больницу. Врачи не обещают вылечить. В их силах только облегчить его состояние. Все министерства и ведомства, прочие инстанции, переписка с которыми занимает уже не одну внушительного объема папку, в ответ на его запросы отвечают одно и то же: раз он не ветеран подразделения особого риска, то ему ничего и не положено.
Россия объявила себя правопреемницей СССР, платит по его зарубежным долгам. Конечно, надо платить. Но почему только тому же Парижскому клубу? Ведь есть еще граждане ранее СССР, а нынче России, создававшие ядерную мощь страны, отдавшие здоровье за то, чтобы ее всерьез воспринимали во всем мире. Им-то кто заплатит?