Георгий КАПРАЛОВ, доктор искусствоведения:
- "Алмазна сыплется гора" - таким
Георгий КАПРАЛОВ, доктор искусствоведения:
- "Алмазна сыплется гора" - таким представлялся водопад поэту Гавриилу Державину. Алмазным водопадом назвал бы я и танцы народов мира в их волшебном перевоплощении Игорем Моисеевым. Их можно было смотреть и смотреть по телеканалам Первому и "России": они ошеломляли своей эмоциональной энергией, и казалось, их можно исполнить только один раз и немыслимо повторить с той же поэзией. А они живут уже более полувека.
Традиционно многолик был канал "Культура". Глубоко взволновала встреча, "дополненная" для меня и личными воспоминаниями, с замечательным актером, человеком щедро распахнутой души Василием Меркурьевым и с его женой Ириной Мейерхольд, которой так и не довелось показать массовому зрителю поставленный ею острый спектакль "Гости", на почти законспирированном просмотре которого мне по их приглашению посчастливилось побывать. Жаль, что тогда телевидение еще не было вездесущим.
Таким же радостным, но в то же время и горьким было и телевизионное возвращение дорогих друзей - драматурга и первопроходца "Кинопанорамы", ведущего Алексея Каплера и ярко талантливой, но надломившейся на жестоком перекате времен поэтессы Юлии Друниной.
Как всегда, строго и чуть с иронией принимал своих гостей в "Магии кино" Сэм Клебанов. Он и сам испытывает силу магического притяжения этого искусства. Но как профессионал, знающий настоящую цену всему, что попадает в поле его зрения, он уверенно проводит нас по планете кинематографа.
А включив случайно очередной песенный марафон, услышал еще один текстовой шедевр: "Раз! Ты в белом платье. Два! Ты в моих объятьях. Три! Всю ночь гори до зари"... Это вам не "алмазна гора".
Лариса ВАСИЛЬЕВА, писательница:
- Наше телевидение прорезало большую замочную скважину в интимную жизнь сразу нескольких почивших знаменитых людей: Константина Рокоссовского, Юлии Друниной, Натальи Гундаревой, Андрея Миронова. Эти разные передачи сделаны разными людьми, но общий беззастенчивый подход к темам и слащавый до приторности тон делают их близнецами-братьями.
Знаю по опыту своих кремлевских исследований, как осторожно нужно обращаться с людьми, готовыми выдать свою причастность к великим, и впредь хочу посоветовать тем авторам, кто ищет в темах жареного или клубнички: представьте себя на месте покойников. Это не их, а вашу жизнь выворачивает наизнанку некто беспардонный, а вам ответить нечем.
Есть притча: когда Анна Ахматова прочитала воспоминания вдовы Александра Блока Любови Менделеевой, она, вздохнув, сказала в пространство: "Тебя любили Блок и Белый. Промолчи".
Канал "Культура", как это с ним часто бывает, преподнес зрителям подарок - передачу об актере Валерии Баринове, где он в полной силе творческих возможностей, искренний, мудрый, как говорится, "без выпендрежа", такой, как есть. Замечательно!
Ловлю себя на том, что смотрю с участием Баринова даже ненавистные мне криминальные сериалы. Это называется любимый артист. И даже могу объяснить, за что предпочитаю его другим: за умение проявить в роли подлинное мужское начало, растворенное у многих в "мущинистых позах".
Савва ЯМЩИКОВ, художник-реставратор:
- Мертвые, как известно, сраму не имут. И этим не преминули воспользоваться авторы передачи "Ты сын и ужас мой... " о родственных отношениях Анны Ахматовой и Льва Гумилева (телеканал "Культура"). Почти четверть века посчастливилось мне дружить со Львом Николаевичем и учиться у него. Беседы наши были доверительными и открытыми. И только двух страниц своей труднейшей жизни ученый никогда не касался: страданий узника ГУЛАГа и отношений с матерью. "Я не хочу посвящать вас в хождение по кругам ада, ибо у меня не останется времени для науки", - сказал он мне в ответ на предложение написать воспоминания. На публичных встречах он просил не задавать вопросов о родителях, которых глубоко чтил, но не упоминал их имена всуе уверен: никогда не позволил бы Лев Гумилев обсуждать коллизии взаимоотношений с матерью или рассказывать посторонним о непростой его любви к Наталье Варбанец, да еще и цитируя самовольно изданную их переписку.
С телевидением Лев Николаевич сотрудничал, а цикл бесед, профессионально озвученный Виктором Правдюком, - существенная часть научного наследия Гумилева. Участвуя в телепередачах, ученый строго отбирал собеседников, ибо его точка зрения на происходящее в России в корне отличалась от взглядов и поступков нынешних либералов, разрушающих государственные основы. Вот почему поверхностное телесмакование отношений гумилевско-ахматовской семьи выглядит бестактным. Слова же о том, что мать и сын умерли, не простив друг друга, уместны лишь в устах атеистов. Лев Николаевич похоронил мать по всем православным канонам и поставил крест на ее могиле, повторяя: "Она моя родительница, и этим все сказано". Анна Андреевна, истинная христианка, тоже не могла покинуть мир нераскаянной. И еще об одном человеке следовало бы вспомнить авторам - о недавно умершей Наталье Викторовне Гумилевой, жене и музе ученого, которую он называл соавтором и которая тоже "сраму не имет..."