Любые дискуссии на тему о бомжах и бездомности — в СМИ, в интернете, просто в разговорах с окружающими — обычно заканчиваются стандартным набором приговоров: «лучше кормить бездомных собак — они водку не лакают», «бомжи сами выбрали эту жизнь», «кормление и помощь бродягам развращают их, лучше…», «это не мое дело, это дело государства» и так далее. Я не социальный работник, не волонтер, не чиновник и не сестра милосердия, я просто человек и просто житель этого города. И я просто задумываюсь о том, откуда берется у всех комментирующих, «знающих, как надо», такая святая уверенность в том, что их и их близких всенепременно обойдет эта сума — сума бездомности? Тем, кто не допускает мысли, что его не обойдет чаша сия, хочу рассказать о людях, с которыми меня столкнул случай — в частности, когда мне довелось работать при храме, где дважды в неделю в две смены кормили бродяг.
Первый мой герой — Андрей из Казани, возраст — под полтинник, плиточник. Поехал вслед за земляком наниматься в Москву, работал на загородном объекте. До этого в Москве никогда не был, жили они рядом с объектом на огороженной и охраняемой территории, их никуда не выпускали, кормили то сносно, то могли два дня не кормить вообще.
Через три месяца они с товарищем попросили зарплату за отработанное время. Их избили до беспамятства. Он пришел в себя в больнице, без документов, без денег, с переломом основания черепа. Никакая милиция к нему не приходила, никаких уголовных дел по поводу нанесения тяжких телесных не возбуждалось. Точного названия места, где он работал, он не знал.
Добирался до Казанского вокзала пешком, в тапочках, которые украл у соседа по палате. (О краже рассказывал очень тихо, ему было стыдно — в храме же.) Пытался набрать денег на билет домой, через несколько дней его изметелили малолетки, выбили ему глаз.
К тому моменту, как он попал в храм, прошло больше года с его приезда в Москву. Просил дать возможность «не побираться, а заработать тут у вас — может, плитку положу, воду буду носить, только бы чуток в себя прийти и домой добраться». А родных у него не было — жена от него ушла, детей не нажил, и
Антонина Сергеевна из Кинешмы, бывшая учительница начальных классов, лет 65. Продала дом, поехала к сыну в Подольск, потому что очень он просил — долги замучили. Приехала — тот пьет, отобрал все деньги, сжег паспорт и выбросил на улицу. Голодала, попала в больницу, вышла — а сын съехал, сдав квартиру.
Жила у трех вокзалов, ходила по храмам, ночевала в подъездах. Тихая, кроткая, всегда помогала бродяжкам с детьми — уговаривала их «кушать аккуратно», подкладывала свои куски хлеба и сахара. Возвращаться ей некуда. «Небеса обетованные» в чистом виде.
Вера из детдома на севере России, года 23–24. Рыхлая, странная, земные поклоны бьет, как маятник. Рассказывает неохотно. Получила комнату в двухкомнатной квартире пополам с другой выпускницей того детдома. Квартира стала притоном. Веру сперва просто выгоняли, потом изнасиловали, «сдавали в аренду», отобрали документы.
Вера не очень, видимо, здорова психически.
У нас некоторое время жил в подъезде бомж дядя Паша. Он заселился по зиме. Обзвонил квартиры на нашем этаже и сказал примерно следующее: «Здравствуйте, я бомж, недавно освободился, а по месту прописки обнаружил пепелище — брат с семьей по пьяни сгорели. Если вы не возражаете, я в 23.00 буду забирать ваш коврик. В 7.00 буду возвращать его обратно. Обязуюсь соблюдать гигиену — вот у меня есть сода и „Фейри“. И справка из Красного Креста, я каждую неделю обследуюся». Показал.
Не знаю, как другие соседи, но я согласилась. По дяде Паше можно было проверять часы: в 23.00 коврика не было, в 7.00 коврик был. Он на ковриках спал у батареи, раз в неделю мыл их «со средствАми», как он говорил. Зима прошла, дядя Паша ушел.
Следующей зимой появился опять, и так еще года два. Все привыкли. Стали доверять ему гулять с собаками, потом
Однажды утром коврики не вернулись на место.
Через одну запись в блоге доктора Лизы Глинки http://
По поисковому запросу «как становятся бомжами» вы найдете миллион объяснений (как именно) и суждений — что следовало бы делать «с ними». И даже — кому именно делать. Но пока эти призрачные «те» «должны решить эту проблему на
Что именно влияет на ваш собственный выбор, я не знаю. Как не знаю, что будет со мной завтра.
У меня нет рецептов, как решить проблему глобально. Мы будем идти себе по своим делам мимо замерзающего бродяги, потому что «об этом должны заботиться городские власти», и ждать, когда власть почешется, возмущаясь ее нерасторопностью. Но летом, во время пожаров, не было времени ждать, пока из воздуха соткется армия спасателей, снабженная пожарными рукавами нужного диаметра.
И сейчас нет времени ждать, потому что холодно, люди замерзают и умирают. И среди них (если уж вам так принципиально важна причина, по которой человек оказался на улице) есть и такие, и сякие, и алкаши, и сидельцы, и погорельцы, и наркоманы наверняка есть. И проигравшие все на свете в автоматах, и вынужденные переселенцы, и жертвы черных риелторов, и просто выброшенные на улицу более сильными родственниками, и больные, и обманщики, и несчастные, и прирожденные «свободные граждане Земли» и так далее. Есть!
Как сказал мне очень старый человек, бомж по имени дедушка Лютик (по бумажке — Леопольд Леопольдович), запихивая в пакет банку соскобленной с тарелок недоеденной лапши: «Вот ведь, тюрьма минула, а сума — она теперь до смерти со мной».
Ролик, где все наглядно показано: http://www.youtube.com/watch?v=q_BHsErOKn0
Ролик про то, как происходит раздача помощи: http://www.youtube.com/watch?v=qmex2vi1xr4
Адрес фонда «Справедливая помощь»: ул. Пятницкая, д. 17/4, стр. 1. Три минуты ходьбы от метро «Новокузнецкая». Тел.:
О замерзающих и погибающих бездомных на ночных улицах Москвы вы можете сообщить в Службу помощи бездомным по телефону
Телефон диспетчерской «Социального патруля» города Москвы: