В каких грехах подозревают приемных мам-пап и кому от этого хуже
«Так называемые родители...» — уничижительно отозвалась с высокой трибуны о приемных мамах и отцах министр просвещения (теперь уже бывший) Ольга Васильева. Весь прошлый год в сообществах, объединяющих в соцсетях приемных родителей, жаловались: из семей, берущих на воспитание сирот, пытаются представить чудовищ. И вот 2020 год начался, а тенденция продолжилась. Почему?
Повсеместно желающие взять на воспитание ребенка из детского дома жалуются на нелепые тестирования, абсурдные требования со стороны органов опеки и плохо мотивированные отказы. По некоторым оценкам, в Москве уже сейчас каждые четыре из пяти семей не могут получить заключение о возможности воспитывать приемного ребенка. Да и желающих ввязаться в противостояние с системой становится все меньше.
Специалист благотворительного фонда «Измени одну жизнь», многодетная приемная мама Елена МАЧИНСКАЯ полагает, что никакого тайного указания «сверху» насчет того, чтобы по максимуму оставлять детей в сиротских учреждениях, отказывая потенциальным опекунам, на самом деле не было — сработал банальный человеческий фактор.
«Несколько лет назад приемные родители были почти героями, про них показывали на ТВ добрые фильмы. А теперь сплошной негатив, бесконечно обсуждаются случаи насилия в приемных семьях — хотя по статистике, в них случаев насилия в разы меньше, чем в семьях кровных», — сетует Елена в разговоре с корреспондентом «Труда».
А происходит это, полагает эксперт, из-за ситуации, в которую попали сотрудники органов опеки. Когда с ребенком, не дай бог, что-то случается в приемной семье, чиновники моментально оказываются в центре расследования по статье «Халатность» или «Превышение должностных полномочий». Их обвиняют в том, что они доверили ребенка не тем людям, недостаточно их проверили и недостаточно контролировали...
В большинстве случаев сотрудники не могут рассчитывать на объективность и поддержку коллег из того же Минпросвещения — и становятся «козлами отпущения». А потому всячески стремятся перестраховаться с помощью дополнительных тестов, всевозможных справок и актов. И тут-то интересы детей и чиновников расходятся!
Сумятицы добавляет и непростое обсуждение законопроекта о приемных семьях. Весь прошлый год общественники пытались оспорить его ключевые моменты. Но, как это ни странно, не смогли даже выяснить, кто на самом деле является автором документа. Если законопроект будет принят (а к этому, похоже, все идет), то с 1 января 2021 года приемные семьи столкнутся со многими неприятностями, в числе которых даже ограничение на перемещение. Но нас интересует в первую очередь обязательное психологическое тестирование, которое сейчас обкатывается на местах.
Представителей сообщества приемных родителей смущает предположение по поводу самой возможности выстроить идеальную систему отбора. Никто и нигде в мире на сегодняшний день не смог разработать методику, позволяющую определить, получится ли у приемных мам и пап выстроить с ребенком хорошие отношения или нет. А попытки найти ответ на этот вопрос с помощью психологического тестирования — заведомая профанация.
«На моей памяти был показательный случай, когда, казалось бы, совершенно подходящая по всем параметрам семья — с достатком, высшим образованием у родителей, опытом воспитания собственных детей — взяла ребенка и через две недели его вернула в ужасе. А потом того же мальчугана взяла одинокая мама, у которой двое приемных детей-инвалидов и свой кровный ребенок. Это было несколько лет назад, тогда еще давали детей одиноким людям. Казалось бы, совершенно «нересурная» семья. Но мама берет — и справляется! И сейчас все хорошо», — рассказывает Елена Мачинская.
Мировая практика показывает, что невозможно наверняка предсказать и вероятность насилия в приемных семьях и как тот или иной человек поведет себя в стрессовой ситуации. Да и патологии психики, как показал эксперимент Дэвида Розенхана еще в 1973 году и его многочисленные повторения, достоверно выявить тоже невозможно.
В такой ситуации остается только прямо признать: да, риск невозможно свести к нулю. Но посмотрите на эти цифры. В 2017 году в российских приемных семьях от насилия пострадали 89 детей, из них непосредственно от опекунов — 22 ребенка. При этом всего в стране под опекой находятся более 433 тысяч детей, а если считать все формы семейного устройства, то около полумиллиона. Таким образом, речь идет о 0,005% пострадавших. Да, даже 22 несчастных маленьких человека — это очень много. Но стоит вспомнить исследование ООН, которое показывает: в среднем в мире уровень насилия в приемных семьях в 6 раз ниже, чем в сиротских учреждениях. И нет никаких оснований полагать, что в России ситуация кардинальным образом отличается.
Более того, когда директор детского дома выступает одновременно и заказчиком воспитательных услуг, и исполнителем, когда сотрудники опеки не заинтересованы в разбирательствах, условий для возникновения насилия гораздо, гораздо больше.
Что же можно сделать для того, чтобы поддержать приемные семьи и создать для детей максимально безопасные условия? Тут эксперты единодушны — помогать.
«Может, вместо психолога, который будет лишний раз тестировать людей, стоит присылать соцработника раз в месяц, который скажет: мамочка, папочка, отдохните, вы так много работаете, а сегодня у вас будет выходной, сходите, погуляйте, побалуйте себя, а я посижу с детьми, и мы отлично проведем время. Или прикреплять к семье юриста, который поможет решить вопросы, связанные с приемным ребенком — чтобы родители занимались только детьми и не нервничали лишний раз», — говорит Елена Мачинская.
Хочется верить, что и сообщества приемных родителей, и благотворительные организации, содействующие семейному устройству детей, и эксперты, действительно разбирающиеся в сложной проблеме, будут услышаны. Дети от этого наверняка выиграют.