Даже в эпоху рынка надо «следить за базаром». Очередная шумная история с борцом за права детей Павлом Астаховым еще раз напомнила о застарелой проблеме, которую медики называют вербальным недержанием. Мягко говоря, о болтовне.
Но если для простого человека эта болезнь оборачивается простым казусом, то для государственного — государственным. Стоило появиться первым сообщениям о гибели в США очередного ребенка, усыновленного из России, как Павел Астахов обвинил в убийстве Максима Кузьмина его приемных американских родителей — Алана и Лауру Шатто. Обвинение с ходу поддержали депутаты Госдумы, начал раскручиваться международный скандал, тушить который пришлось президентскому пресс-секретарю Дмитрию Пескову.
Сразу скажу: я противник международного усыновления и считаю его позором для нашей страны. Но поднимать истерику по поводу убийства ребенка, не имея на руках доказательства, — для юриста, каковым, напомню, является господин Астахов, это дикий, непростительный промах. Который тянет на профессиональную дисквалификацию. Мы не знаем ничего предосудительного про приемную мать Максима Лауру Шатто, известно лишь, что у нее умер усыновленный ребенок. И тут ее обвиняет в убийстве высокопоставленный чиновник. Тогда или доказательства в студию, или извинения от имени государства.
Кстати, про студию. Не успев выпутаться из одной скользкой ситуации, Павел Астахов вляпывается в такую же. Предлагая вернуть матери Максима и Кирилла Кузьминых родительские права (она была лишена их за «асоциальное поведение»), главный защитник прав ребенка заявил: «Юлия Кузьмина имеет на это право». А после этого гражданка Кузьмина, засветившись на всю страну в телестудии, по возвращении домой попадает в пьяный дебош и снимается с поезда полицией. Но ведь достаточно было Астахову просто позвонить соседям, чтобы узнать про свою подопечную много интересного. Про те же пьянки, отключенное за хроническую неуплату электричество и выбитые стекла в квартире. И задуматься, надо ли так сразу ратовать за возвращение ребенка под эту крышу. Но даже такую малость государственный муж считает для себя необязательной: главное, первым кукарекнуть, а там хоть не рассветай.
Как-то так сложилось, что высокопоставленные персоны не особенно напрягают себя ответственностью за сказанное. Депутаты врут про свои доходы и принадлежащую им недвижимость за рубежом, министры лихо рапортуют о повсеместном подъеме экономики и жизненного уровня граждан. Да и сам глава кабинета не лезет за словом в карман: то обзовет следователей козлами (правда, не в глаза), то вдруг так высоко оценит деятельность отставленного министра обороны Сердюкова, что впору вешать тому на грудь звезду героя. А то еще любят чиновники иногда выражать «личное мнение» по поводу и без — хотя оно как раз мало кого интересует, здесь куда интереснее официальная точка зрения. А она с болтовней не одно и то же.
Что уж говорить о других чиновниках, которые не моргнув глазом докладывают о низком уровне инфляции, застывших тарифах ЖКХ, росте доходов врачей-учителей и даже о вовремя убранном снеге, причем при помощи «Фотошопа». Или обещают на следующий день после падения метеорита под Челябинском разработать систему по защите от подобных явлений. Или...
Еще не так давно мы потешались над советской системой, когда за каждое оброненное слово государственный деятель отвечал креслом, карьерой, а порой и жизнью. Последнее, конечно, слишком. Но и манера облеченных полномочиями лиц так вот походя ронять слова, ни за что не отвечая, или чирикать в «Твиттере» тоже уже достала. Язык без костей? Кое-кому не мешало бы вставить в язык косточку.