.jpg)
Программа Московского кинофестиваля порадовала разнообразием: от интимного дневника до эпической фрески
Из всех искусств для нас важнейшим является футбол. Во всяком случае, стартующий в июне чемпионат мира по этому популярнейшему виду спорта оттеснил на второй план «чемпионат мира по кино», то есть Московский международный фестиваль, который на протяжении многих лет тоже проходил в июне. В нынешнем году, чтобы не рвать надвое сердца болельщиков и кинозрителей (нередко это одни и те же люди), кинофорум решено было перенести на апрель. Это решение оказалось, как минимум, спорным…
Смена фестивальных сроков – всегда рискованный шаг. Многие кинозрители, судя по всему, о переносе ММКФ на более ранние даты даже не узнали. В городе, обильно завешанном рекламой концертов эстрадных звезд, лично мне так и не удалось встретить ни одного плаката, ни одной растяжки, посвященной юбилейному, сороковому по счету кинористалищу. И даже на фронтоне кинотеатра «Октябрь» – главной фестивальной площадки – не было никаких намеков на то, что здесь проходит крупный международный кинофорум.
Молчали о предстоящем событии и наши главные телевизионные каналы – никакой дополнительной рекламной артподготовки руководством ММКФ, судя по всему, не было запланировано. В итоге Большой зал кинотеатра «Октябрь», где для публики показывали конкурсные фильмы и лакомые внеконкурсные хиты, был на многих киносеансах заполнен в лучшем случае наполовину, а то и на четверть.
Это тем более обидно, что фестивальные отборщики, невзирая на сжатые сроки, в этом году не на шутку расстарались. В орбиту ММКФ попало более 200 фильмов – начиная от знаменитых, как правило, не шедших на наших экранах картин шведского классика Ингмара Бергмана, который был удостоен большой персональной ретроспективы, и заканчивая новыми яркими европейскими, азиатскими, американскими фильмами, которые неизвестно когда, а возможно, и никогда не выйдут в наш прокат.
ММКФ давно уже воспринимается массовым сознанием, как некий Фестиваль фестивалей, на котором можно увидеть фильмы-победители Каннского, Берлинского, Венецианского, Монреальского и ряда других престижных международных фестивалей. Так было и в этот раз. Зрители смогли увидеть «Фокстрот» Самуэля Маоза, «Профайл» Тимура Бекмамбетова, «Моего брата зовут Роберт и он идиот» Филипа Гренинга, «Между стеллажей» Томаса Штубера, «Барбару» Матье Амальрика и еще десятки фестивальных хитов. Но самое интересное, что в этом году не подкачал и конкурс, который по регламенту должен быть сформирован из «девственных», не засвеченных на других киносмотрах картин.
В прошлые годы отборщики ММКФ дожидались, когда сформирует свою программу Каннский фестиваль, который проходит в мае, а уже потом начинали подбирать оставшиеся крохи с этого привычно богатого кинематографического стола. Перенос фестиваля на апрель заставил команду ММКФ играть на опережение, искать кинематографические новинки по всему миру – начиная от Новой Зеландии, откуда в конкурс попала человечная, выразительная по киноязыку картина «Заблудшие», рассказывающая о встрече двух маргиналов, «двух одиночеств», и заканчивая во всех смыслах близким нам постсоветским пространством, на котором давно сформировались яркие национальные кинематографии.
Да и в самой России, помимо Москвы, Санкт-Петербурга, Свердловска, появились новые киношколы. Например, в Башкирии, Татарстане, Якутии, где нынче снимается яркое, самобытное кино. Якутия, в частности, делегировала в конкурс картину «Царь-птица» – неторопливую и немногословную притчу о двух стариках, на заре советской власти доживающих свой век в одинокой хижине. К ним повадился прилетать орел. По якутским традициям – это священная птица, ее нельзя прогонять, можно только задабривать. Ради этого старики забивают бычка, кормят орла свежим мясом.
Кончаются эти подношения тем, что в самые лютые холода орел поселяется в доме у стариков. Но ближе к весне орел просится на волю и в знак благодарности приносит старикам свою добычу. Этот мудрый круговорот жизни, единство человека и окружающей его живой природы нарушают большевики, убивающие священную птицу. Социальная реальность, вторгаясь в фольклорные, поэтические мотивы, придает рассказанной истории объем, второе измерение. Думаю, эта скромная дебютная картина – вполне достойный участник борьбы за фестивальные награды.
Впрочем, с не меньшими основаниями могли бы претендовать на призы ММКФ и изысканно-мрачноватая казахская антиутопия «Ночной Бог», отсылающая зрительскую память к кинематографу Тарковского, Ангелопулоса, к «Божественной комедии» Данте. И пронизанная насмешливым антивоенным пафосом южнокорейская притча «Воспоминания о солдате», главный герой которой похож то ли на бравого солдата Швейка, то ли на русского Иванушку-дурачка, смерть которого обнажает всю нелепость идущей в фильме войны неизвестно кого с неизвестно кем. И точная, суховатая, как медицинский диагноз, узбекская драма «Стойкость», рассказывающая о бывшем афганце, который, узнав о смертельной болезни, спешит достойно закончить трудные, откладывавшиеся до поры до времени земные дела.
К фестивальным удачам я бы отнес и латвийскую картину «С пеной у рта», замысловато рифмующую заболевших бешенством городских собак с бешенством человеческого социума. И яростный, прокаленный безжалостным солнцем и накалом классовой ненависти португальский «Гнев», напоминающий своей черно-белой эстетикой патетические кинополотна Довженко и Эйзенштейна. И многофигурную, масштабную российско-армянскую фреску «Спитак», рассказывающую о страшном землетрясении в Армении, унесшем 25 тысяч жизней. И американскую «Офелию» – красивую, изящную фантазию на темы Шекспира. И норвежскую картину «12-й человек», о которой, впрочем, стоит рассказать особо…
В основе сюжета – реальная судьба бойца норвежского Сопротивления Яна Болсруда, который в составе диверсионного отряда отправился из Великобритании к берегам своей родины, оккупированной фашистами. Миссия потерпела неудачу еще в море: корабль был атакован немцами, спастись от смерти и плена удалось одному только Яну. Раненный в стопу, он переплыл зимний залив, выбрался на берег, ушел от фашистской облавы. А дальше на протяжении 63 дней с помощью норвежских рыбаков, крестьян, охотников, которые передавали его друг другу, как символ и знамя сопротивления, Ян пробирался через фашистские посты, через горы и леса в нейтральную Швецию.
Ночевал в сторожках и пещерах, голодал и мерз, превратился, по сути, в бесплотную мумию, охотничьим ножом отрезал себе гангренозные пальцы на ногах, но выжил назло врагам. По масштабу и суровой выразительности съемок норвежский фильм вполне сопоставим с оскароносным «Выжившим», но «12-й человек» в постановке Харальда Цвайта понравился мне куда больше. Это размашистое, мощное, эмоционально захватывающее зрительское кино, и хорошо, что оно оказалось в конкурсе ММКФ, не одним же артхаусом потчевать фестивальную публику…
Особый интерес и даже ажиотаж вызвало появление в конкурсе картины «Ню» в постановке певицы, актрисы, а теперь и режиссера Ян Гэ. Выпускница ВГИКа (мастерская Сергея Соловьева), а нынче актриса Гоголь-центра, она на протяжении полутора лет втайне от своих учителей и коллег снимала автобиографическую ленту о поисках утраченной любви. Получился своеобразный интимный дневник «русской китаянки», которая на протяжении полутора часов обнажает на экране не только свое тело (достаточно, впрочем, деликатно), но и душу.
Искусно снятая и смонтированная, не лишенная тонкой наблюдательности и мягкого юмора, лента Ян Гэ вызвала на фестивале яростные споры. Одни посчитали, что место этой камерной, скромной, ученической работы – на смотрах дебютного кино, а не на ММКФ, который является фестивалем класса А. Другие уверены, что «Ню» освежила чересчур серьезный, а местами даже мрачноватый конкурс обаянием молодости и творческой дерзости.
Разумеется, были в конкурсе и картины серые, а то и провальные, наподобие аляповатого мистического триллера «Неаполь под пеленой» в постановке турецкого режиссера Ферзана Озпетека, который по недоразумению открывал фест. Но в целом международному жюри в этом году, как мне кажется, было из чего выбирать. Это и есть главный итог юбилейного ММКФ. А как члены жюри разложили призовой пасьянс, согласились ли они с оценками кинобозревателя «Труда» – об этом, к сожалению, станет известно после того, как номер нашей газеты отправится в печать.
P. S. Победой российского кино завершился Московский кинофестиваль. Все три отечественные картины, участвовавшие в конкурсе, получили награды. Якутский фильм «Царь-птица» в постановке Эдуарда Новикова завоевал Гран-при 40-го ММКФ «Золотой Георгий». Призом «Серебряный Георгий» за лучшую режиссуру награжден Александр Котт, постановщик фильма «Спитак». Специального приза жюри удостоен фильм «Ню», который поставила дебютантка, китаянка по происхождению, нынче актриса Гоголь-центра Ян Гэ.