- Чем можно объяснить вашу верность одному театру, в котором вы работаете вот уже 37 лет?
- Наверное, только одним - такого театра больше нет нигде: ни в России, ни "тем более" за рубежом. Ведь именно он стал родоначальником психологического искусства, лучше которого в театре, на мой взгляд, пока ничего не придумали. Бывая неоднократно за границей, я постоянно убеждалась в том, что наша актерская школа самая сильная и по-прежнему самая жизнеспособная. Когда люди узнают, что я из МХАТа, уже это заставляет относиться ко мне с большим почтением. Может быть, кто-то сыронизирует, но традиции этого театра, манера игры, стиль настолько вошли в мою плоть и кровь, что без этого театра я себя не представляю.
Когда-то, играя в спектакле "Чеховские страницы", я постоянно ощущала руку своего партнера Павла Владимировича Массальского. При рукопожатии с Борисом Николаевичем Ливановым и Ангелиной Осиповной Степановой чувствовала исходящую от них сердечность. Часто заходила в гримуборную к Софье Станиславовне Пилявской, и она рассказывала мне о себе, о войне, когда актеры МХАТа выезжали со спектаклями на фронт и выступали на передовой в вечерних платьях и фраках, ежедневно стирая в холодной воде и гладя костюмы для концертов. Пилявская давала мне советы, как надо ухаживать за лицом, шеей, открывала свои маленькие секреты, особенно запомнилось, как она рекомендовала жидкость для рук, которую изготовляли только в аптеках Ленинграда. И я, снимаясь на "Ленфильме", каждый раз покупала прежде всего ее. Я могу очень долго рассказывать об этих людях, многому меня научивших, потому что очень любила их.
- Какая сейчас, на ваш взгляд, атмосфера в чеховском МХАТе?
- Мне кажется, творческая, свежая и успешная. Такое ощущение, что зрительский успех поселился в нашем МХАТе. Олег Павлович Табаков так взялся выстраивать работу и жизнь в этом театре, что он вновь задышал полной грудью.
- Когда-то вы замечательно сыграли в фильме "Это сладкое слово свобода"... Вы комфортно ощущаете себя сегодня, когда "пришла свобода"?
- Ни один человек не может быть полностью свободен, не нарушая свободы другого человека. В то же время внутреннюю свободу испытывает тот, кто гармоничен в своем существовании и востребован. Это состояние позволяет ему сосредоточиваться на главном, не теряя собственного достоинства.
- Значит ли это, что вы всегда были внутренне свободным человеком?
- Не всегда, но, как правило, стремилась к этому. Я не могу чувствовать себя свободной от ответственности, от тех дел, которыми сама себя нещадно загружаю. Такой характер. Я не могу жить спокойно и постоянно строю себе "эвересты", на которые взбираюсь день за днем. Только сыграю премьеру - сразу начинаю создавать концертную программу, только прошли рождественские концерты - тут же возникает новый сюжет. И так постоянно. И это хорошо!
- То, что вы однажды оказались у власти, - это тоже одна из тех вершин, на которую вам захотелось взойти?
- Нет, это событие совершенно другого рода. Тут я ничего сама не придумывала. В начале 90-х годов мне предложили возглавить столичный департамент культуры, где я работала в течение трех месяцев. За то время много для себя открыла, стараясь отзываться на те общественные настроения, которые существовали в момент перестройки, и, как мне кажется, не навредила ни культуре, ни ее деятелям. Через три месяца департамент был расформирован, и управление культурой пошло по другому руслу, а мой опыт руководства остался со мной. А почему вы вдруг вспомнили об этом ?
- Просто мне хочется лучше понять вас, хотя и так известно, что люди, рожденные под созвездием Льва, как правило, сильные и самостоятельные личности, лишенные мелочности, не мстительные. Но при этом не терпящие нахалов, тем более когда те покушаются на их достоинство...
- Ну вот вы все обо мне и рассказали... (Смеется).
- Многие говорят, что вы в какой-то мере капризная актриса и слишком требовательны в работе...
- Я не собираюсь развенчивать этот миф, но не думаю, что тот, кто работал со мной в кино и в театре, мое желание ставить перед собой и другими высокие творческие цели может назвать всего лишь "капризами".
- Ирина Петровна, а как складывается ваша личная жизнь, что вас в ней огорчает, что вдохновляет?
- Сравнительно недавно со мной произошел один случай, который сильно встряхнул меня, дав понять, что даже просто существовать на этой земле - уже счастье. Ехала я однажды на своей машине и вдруг услышала по радио, будто я попала в автомобильную катастрофу и погибла. Сначала подумала, что это шутка, я же еду, но потом испугалась, что это может дойти до моей мамы, и стала звонить ей по сотовому телефону, расспрашивая о всяких мелочах. Далее звоню домой, там уже разрывается телефон, а близкие только успевают отвечать: "Она жива, она жива, сейчас приедет". Мой коммерческий директор по сотовому телефону советуется со мной, куда, на какие радиостанции надо давать опровержения. Я продолжаю стоять в пробке на Тверской. Это становилось похоже на трагикомический фарс. Когда же я позвонила в театр и мне после долгих вздохов, каких-то всхлипываний секретарша сказала, что в отделе кадров уже начали писать некролог, то тут мне стало по-настоящему страшно...
Наконец я примчалась домой, долго и шутливо успокаивала всех, отвечая по телефону на испуганные голоса знакомых и незнакомых. Потом к ночи упала на кровать и включила телевизор, с ужасом ожидая новостей: неужели я это услышу или, не дай Бог, увижу свое фото в черной рамке. Но все обошлось, мой директор всех предупредил. Немного успокоившись, я стала смотреть телевизор дальше: где-то отмечали премьеру в театре, где-то открывали велогонки мира... И тут я себе представила, что меня уже нет. Но странно, вокруг ничего не менялось, и реклама, и шумная, радостная музыка, и клипы, и споры в Думе - все продолжалось. Одним словом, яркая, интересная, сияющая жизнь шла без меня. И тут мне стало так обидно, что я вскочила с кровати, села за руль и поехала по Москве, останавливаясь перед каждым постовым и через открытое окно здороваясь с ними, чтобы они видели меня и узнавали. Кто-то из них удивленно смотрел, кто-то отдавал честь и шутил, а кто-то не понимал причины такого особого дружелюбия и подозрительно в меня вглядывался. А мне становилось все веселее и радостнее. К чему я это все рассказываю? Как я отношусь к жизни? Ответ: какое это счастье - просто жить. Мы все, конечно, этого не ценим и понимаем только в те минуты, когда нависла беда. Вот и я думаю, как бы так научиться быть в ладу с собой и с природой, осознавая бесценность и краткость этого прекрасного и мучительного мига, дара под названием жизнь.
- Скажите, а понятие красоты - можно этому научиться? Как это происходило у вас?
- Наверное, это стремление к красоте было заложено в моих родителях. Несмотря на то, что мы жили очень скромно и даже бедно, они начали учить меня с шести лет французскому, чтобы я могла в подлиннике читать французских классиков, выбрали скрипку, чтобы музыка постоянно звучала в моем сердце. Для того чтобы понимать прекрасное, не обязательно жить в роскоши. Ведь есть люди, не имеющие никакого образования, живущие вдали от цивилизации, но тонко чувствующие красоту мира, природы. Вероятно, это в человеке заложено. Профессиональное занятие искусством, постоянная сосредоточенность на прекрасном с годами должны делать человека глубже, красивее, возвышеннее. Может быть, это происходит и со мной. Очень на это надеюсь. По крайней мере фотографии, сделанные сегодня, мне нравятся больше, чем прежние.
- Вы, наверное, много занимаетесь собой, чтобы постоянно быть в форме?
- Не могу сказать, чтоб я так уж сильно изнуряла себя специальными упражнениями. Просто делаю по утрам какой-то минимум, дабы привести в рабочее состояние свое тело...
- Но торты, пироги, шоколад, конечно, не употребляете?
- Все это я очень люблю, и будь моя воля - ела бы с утра до вечера. Но! Когда я подхожу к кондитерскому отделу, у меня два варианта: или я резко отворачиваюсь и, не разглядывая, ухожу, или долго расспрашиваю продавцов, из чего торты сделаны, какая у них начинка... Потом, уже решив купить один из них, мысленно останавливаю себя и говорю: "Ира, нельзя. Спектакль, платье, концерты, костюм, в который ты не войдешь после этого". Я решительно разворачиваюсь и иду покупать обезжиренный творог. И так приходится выбирать во всем.
- Ну если в еде вы можете выбирать, то в творчестве вряд ли, поскольку актеры - люди подневольные.
- Почему? Бывали случаи, когда я отказывалась и от ролей. Ну а сейчас жду открытия нового сезона. Во-первых, я начала репетировать пьесу Альдо Николаи "Немного нежности", которую ставит на малой сцене Аркадий Кац. Вместе со мной будут играть Ольга Яковлева, Ия Саввина, Станислав Любшин и Владимир Краснов. Ну а во-вторых, 20 сентября на большой сцене МХАТа будем отмечать мой юбилей, где соберется много гостей, замечательных артистов и режиссеров, которым небезразлично мое творчество. Я благодарна руководству театра за возможность провести такой красивый праздник. Для меня это большая честь. Надеюсь, это будет праздник и для всего нашего театра, который я люблю бесконечно.