Однажды на московской улице я, тогда студентка ВГИКа, встретила свою одноклассницу Таню
Однажды на московской улице я, тогда студентка ВГИКа, встретила свою одноклассницу Таню Покровскую, с которой мы учились в 70-й школе. Шла она с молодым человеком, явно не красавцем, которого тут же восторженно представила: "Познакомься, мой муж", Они мне какие-то теплые слова сказали, видели, мол, в эпизоде в "Смелых людях" - то была моя первая работа. А я, помню, про себя подумала: такая красотка, а надо же, за кого угораздило.
Кто мог предугадать, что я стану женой, правда, в кино, этого человека? Что судьба свяжет в крепкий творческий узел наши семьи? И Никулина нельзя будет представить без комедий Гайдая, а Гайдая без всенародно знаменитой троицы - Вицин, Моргунов, Никулин?
Как-то приходит Леонид Иович, мой муж, домой и говорит: написал сценарий, хочешь, почитаю? Ну как тут скажешь: не хочу. И он читает: вот собака бежит - 2 метра, вот Толстый бежит - 3 метра и т.д. 4 метра, 10 метров. Бегут. Падают. Не могут пролезть...
- Правда, смешно? - без сомнений спрашивает Гайдай.
- Да, Леня, очень смешно... - кто же его еще поддержит, если не я?
Именно тогда он придумал троицу - Труса, Бывалого и Балбеса и отдал этот сценарий "два метра - три метра" Пырьеву на "Мосфильм". Тот сказал, что это белиберда и рука у него не поднимется подобное подписать в производство. Но так как это была заявка на десятиминутную дешевую короткометражку, то начальство махнуло рукой: давай снимай.
И получился, как теперь известно, шедевр "Пес Барбос и необычный кросс" длиной 9 минут 40 секунд, который приобрели практически все страны.
Гайдая тут же попросили сделать следующий фильм с новоявленной троицей. И он пишет "Самогонщиков". Правда, там уже были перепевы, Гайдай по этому поводу мучается, но работает с удовольствием.
Потом была "Операция "Ы" и другие приключения Шурика" - появление троицы на экране вызывало просто невероятный зрительский успех.
Когда дело дошло до "Кавказской пленницы", возникла проблема, я не знаю, от кого она раньше пошла - от Никулина или Гайдая: невозможно всю жизнь играть Балбеса.
Это должен быть последний фильм с троицей, которую на много лет надо засадить (для зрителя) ну хотя бы в тюрьму... В конце концов дело закончилось всеобщими соглашениями и обещаниями - да, в последний раз...
Следующей лентой была "Бриллиантовая рука". Роль для Никулина выписана блестяще. Вся свита играла на короля - очень советского, очень доверчивого Семена Семеновича Горбункова, попавшего в переплет. Я считаю, что и жена, этакая бело-розовая пастила, которую мне пришлось сыграть, очень облагородила Сеню своими моральными принципами.
Актерская компания собралась профессиональная - Папанов, Миронов, Никулин, Мордюкова, Светличная...
С Юрой было очень комфортно работать на съемочной площадке - ему Бог все дал. В том числе удивительно добрые, доверчивые глаза. Он все время поражался жизни, удивлялся ей. Даже к тексту не привыкал, а каждый раз произносил его с новым подтекстом. Ведь можно сказать "добрый день" как "я тебя люблю", а можно - "уж добра не ждите". Он не играл, он всегда проживал роль.
Когда мы выехали на натурные съемки в Адлер и поселились в гостинице "Горизонт", произошел один случай, напугавший всю страну. Устная молва со скоростью света разнесла новость, что на съемках у Гайдая погиб Юрий Никулин. "Ноги" слуха мы потом легко вычислили. В реквизиторской хранился "двойник" из папье-маше Семена Семеновича, которого предполагалось сбрасывать с высоты пятисот метров при съемке эпизода, где "мой муж" выпадает из багажника "Москвича", подвешенного к вертолету. Чтобы фигура не пылилась, ее прикрыли простыней. И вот уборщица в шесть утра вдруг с ужасом натыкается на "мертвого Никулина"...
После съемок "Бриллиантовой руки" Никулин по телефону обычно разговор начинал так: "Здравствуй, маленькая моя, это Сеня".
Фильм "Бриллиантовая рука" - один из рекордсменов-долгожителей отечественного кино - не был избалован наградами и почестями, кроме одной - всенародной любви. Уже после смерти Леонида Иовича Гайдая лента получила "Золотой билет" от телезрителей.
Мало кто знает, что Гайдай видел в Никулине Ивана Грозного, которого и пригласил до Яковлева на роль Ивана Васильевича. Но цирк собирался на длительные гастроли в Австралию, и Никулин отказался от царской роли. Вообще-то большинство здравомыслящих людей тогда считало, что снимать по Булгакову можно только на полку.
Гайдай нелегко переживал отказ: у него уже была вся картина в голове "под Никулина". Помню, как мы радовались, когда в журнале "Наука и жизнь" нашли историческую статью с портретом Ивана Грозного, и оба обнаружили немало внешних сходств Юры и царя. Другой Юрий - Яковлев, на мой взгляд, совершенно блестяще сыграл в фильме "Иван Васильевич меняет профессию". Но это другой фильм.
При этом у Гайдая и Никулина всегда оставались очень хорошие отношения. Они могли звонить друг другу даже ночью, если у кого-то появлялась идея: знаешь, что я придумал...
Мемуары - опасный жанр, в них очень легко впасть в превосходную степень. Жизнь вообще-то складывается из мозолистых будней, но если талантливый человек был честен перед собой и своим делом, то история непременно воздаст должное.
Наши мужья очень много работали вместе, но мы не дружили семьями, хотя всегда ценили друг друга. Со славой надо уметь жить, и Юра умел ее нести, он не стал ее рабом.
Вспоминаю, как отвечал Анатолий Дмитриевич Папанов на вопрос Гайдая, почему он, большой актер, опять где-то согласился на проходную роль: "Я до сорока лет вообще не снимался. И только господин случай привел меня в кино, я теперь ни от чего не отказываюсь. Мне надо все наверстать".
Интуитивно умный человек понимает: сегодня ты на коне - а завтра тебя забыли. У Юры было это понимание, что надо каждый день быть в форме и на ногах, ибо ничто не дается автоматически и пожизненно. Поэтому и слава нашла его навсегда, потому что он был великим чернорабочим в своей профессии.