В Израиле, чтобы попасть после суда в тюрьму, необходимо сдать своего рода экзамен. От этого будут зависеть условия жизни заключенного в будущем. Место изоляции определяет специальная приемная комиссия, которая учитывает как возможности тюрем, так и личные пожелания самого заключенного. Последнее слово остается за председателем комиссии - врачом-психиатром.
...На въезде в Рамлу - квадратный зеленый щит с крупной надписью на иврите: "Маасиягу" - 500 метров". Еще издалека видна характерная стена с колючей проволокой и угловой вышкой.
Над КПП при входе огромный плакат "Брухим ха-баим": "Добро пожаловать". Перед тем как пройти в решетчатые ворота, посетители оставляют здесь свои удостоверения личности, мобильники, фотоаппараты. Проверка на металлоискателе - чуть дальше, при входе в корпус. Меня и местного коллегу сопровождает по "Маасиягу" начальник корпуса Эйнат Хасон - маленькая энергичная женщина с майорскими погонами . За ее хрупкими плечами университет и солидный опыт воспитательной работы в системе управления тюрем Израиля.
Тюремный корпус, которым руководит Эйнат, - четыре вытянутых одно- и двух-этажных здания, образующих замкнутый прямоугольник. Посредине - зеленая площадка размером с поле для мини-футбола. В корпусе содержится 170 заключенных. А всего в "Маасиягу" отбывают наказание 910 зэков, 340 из которых - иностранные рабочие, незаконно находившиеся на территории Израиля и теперь ожидающие депортации. Выходцев из бывшего СССР и стран СНГ среди заключенных 120 - 140. Многие из них слабо владеют ивритом, и поэтому начинают свою тюремную жизнь с учебного класса.
Учеба в израильских тюрьмах поощряется. Заключенные, добросовестно занимающиеся ивритом, получают в конце каждого месяца право на один день дополнительного отпуска вдобавок к трем причитающимся. Исключение составляют лишь те, кто отбывает наказание за насилие в семье, и поэтому лишен этого права. Помимо того, за каждый день занятий учащемуся перечисляется на его счет 5 шекелей (1 доллар = 4,50 шекеля).
Майор Хасон начинает осмотр корпуса с начальной школы "ульпана", где в небольшом классе 6-7 мужчин в рубашках и шортах под руководством преподавателя - тихой молодой израильтянки - постигают непривычное написание букв, чтение и письмо справа налево.
Из "ульпана", минуя классы тех, кто успешно преодолел первичное обучение, прямой путь в библиотеку, работающую на общественных началах. В одном из шкафов есть несколько полок с книгами на русском.
Увы! Убогость подбора книг поражает. На полках нет ни Пушкина, ни Толстого, ни Булгакова.
- Ну что тут читать?! - критически отзывается о библиотечном фонде подошедший к нам заключенный, бывший москвич, уже отбывший первые 10 лет за убийство жены в другой тюрьме с более строгим режимом.
Остальная часть корпуса-прямоугольника - жилая: блоки по шесть комнат для заключенных. В каждой камере-комнате проживают четыре человека - четыре топчана вдоль стен и столько же небольших тумбочек. Каждый устраивается, как хочет. Матрасы - казенные, остальное - принесенное из дома либо купленное. В тумбочках и поверх них - предметы личного обихода. Книги, видеокассеты. На стене фотографии.
- Питание, "ящик", видео... - делится бывший одессит, отбывающий наказание за угон машины. - Свободное передвижение, за тобой не смотрят... Есть отделение "анонимных алкоголиков" и "анонимных наркоманов". Никто никого не давит, не вскакивают, если к тебе подходит офицер. Можно его даже не замечать... Короче, жить можно.
Двери всех помещений выходят в общий коридор. Снаружи, рядом с каждой комнатой, - место для готовки пищи: тумбочка, на ней электроплитка, электрочайник. В конце коридора - холодильник, подсобное помещение - в нем стиральная машина, посудомоечная и сушильная. Питание в тюрьме трехразовое. Получив еду в столовой, зэки переходят в камеру и тут же едят, при желании добавляя в пищу что-нибудь купленное в тюремном магазине или приготовленное на плитке. Все окна во двор открыты настежь в тщетной надежде заполучить хоть малейшее дуновение ветерка. Единственное спасение - душ. В конце коридора на стене - телефоны-автоматы. При помощи телефонной карточки отсюда можно звонить в другие города, а при желании и за рубеж. В Грузию, Украину, Россию...
У одного из молодых заключенных просьба. "Поговорите с нашей "мамой", - кивает он в сторону майора Хасон. - Пусть она сделает русскую "хату"...
Речь идет о камере, где жили бы только русскоязычные заключенные. Суть проблемы в том, что большинство конфликтов происходит при просмотре телевизионных передач. Кабельное телевидение в Израиле позволяет принимать десятки телепрограмм, в том числе передачи из Европы, соседних арабских стран, круглосуточные спортивные каналы, не говоря уже о многочисленных израильских. Россия представлена четырьмя основными каналами на русском языке. Между тем в каждой "хате" находится всего один "ящик", а совместно с "русскими" тут отбывают наказание также ивритоязычные израильтяне и арабы, бывшие жители Франции и Южной Америки, и каждый зэк хочет смотреть передачи на родном языке.
- Русскую "хату", - повторяет молодой зэк.
- Ло! Нет! - отрицательно качает головой корпусная.
Живя в одной камере вместе со своими ивритоговорящими соседями, "русский" с годами вольно или невольно приобщается к столь необходимому ему чужому языку. А ведь дать заключенному за время его нахождения в тюрьме знание языка и профессию - и есть главная задача, которую ставит управление тюрем Израиля.
А у желающих общаться на русском, считает майор Хасон, имеется к тому полная возможность. Двери корпуса в дневное время открыты настежь, и заключенные свободно перемещаются внутри помещения и во дворе.
Примерно те же условия общежития и в корпусе, где содержатся заключенные в возрасте за шестьдесят, люди с физическими недостатками и больные. Правда, в их помещении всегда прохладно - в коридоре работает мощный кондиционер, а при входе расположен медпункт, в котором по утрам больных принимает фельдшер.
Как рассказала майор Хасон, заключенные в Израиле либо учатся, либо работают. При этом условии на их счет поступают деньги - вначале от тюрьмы, а затем уже зарплата от предприятий, на которых они трудятся.
В промышленной зоне тюрьмы "Маасиягу" расположены четыре цеха - в том числе два, выпускающие мебель. Работа здесь в одну смену - с 7.30 до 17.00 с часовым перерывом на обед. В зависимости от усердия и квалификации заключенные зарабатывают порядка 2 500 шекелей в месяц.
- Есть возможность помогать семье, - объяснил репатриант из Украины, отбывающий 20-месячное наказание за автоаварию со смертельным исходом. - А это очень важно...
Кроме мебельного и типографского цехов, можно еще работать в саду, на кухне, по уборке территории. В ближайшее время должно войти в строй цветочное производство.
Ближе к КПП под тентом, спасающим от прямых солнечных лучей, виднеется несколько беседок со столами и лавочками. Тут происходят регулярные еженедельные получасовые свидания с посетителями. Чуть в стороне небольшое сооружение, предназначенное для конфиденциальных встреч с адвокатами.
У этой "будки" мы и прощаемся с нашей провожатой...