Во МХАТе имени Горького реконструировали «Три сестры» Немировича-Данченко
Нынешний МХАТ им. Горького – это не только недавняя громкая смена руководства и тяжба нескольких актеров труппы с теперешним художественным руководителем Эдуардом Бояковым (напомним, их иск две недели назад Пресненский суд удовлетворил частично). Здесь по-прежнему занимаются главным театральным делом – ставят спектакли, сам характер которых позволяет судить о стратегии развития коллектива. Об одном из ее направлений дает представление последняя премьера – это реконструкция (ключевое слово в определении работы) спектакля «Три сестры» Владимира Немировича-Данченко 1940 года.
Спектакль этот долгое время считался эталонным и несколько раз возобновлялся на сцене Художественного театра – в частности, Олегом Ефремовым, а потом Татьяной Дорониной. Постановка, над которой работала Татьяна Васильевна, шла на сцене МХАТ им. Горького до июня прошлого года, и в ней играли режиссеры нынешней реконструкции – народные артисты Валентин Клементьев и Михаил Кабанов.
Отличие реконструкции от возобновления Валентин Клементьев объяснил так: «В процессе возобновлений вносились некоторые поправки к первоначальному варианту постановки Немировича-Данченко. Тогда как реконструкция – эта попытка во всех компонентах спектакля – декорациях, музыке, мизансценах, костюмах, гриму, свету – вернуться к первоисточнику. Ей предшествовала работа длиной в несколько месяцев с огромным количеством музейных материалов».
Незадолго до премьеры театровед Алексей Бартошевич, внук сорежиссера Немировича-Данченко Нины Литовцевой, высказал опасение, что вместо памятника великому спектаклю может получиться мавзолей. К счастью, оно не оправдалось – хотя бы потому, что актеры, занятые в спектакле, обаятельны, и им отнюдь не безразлично то, что они играют. Кстати, большинство из них очень молоды, Ирину вообще играет 19-летняя студентка ГИТИСа Полина Маркелова – трогательная, чем-то похожая на юную Марину Зудину времен фильма «Валентин и Валентина». И пусть здесь нет таких звезд, какими были Алла Тарасова или Николай Хмелев, но и не слышно фальшивых интонаций и не создается ощущение, что кто-то занят не в своей роли.
Чеховский текст дан без купюр, с максимальным уважением к классику. Знаменитые декорации Владимира Дмитриева и костюмы красивы и – что огромная редкость в сегодняшнем театре – соответствуют эпохе, о которой повествует пьеса, так что можно смело приводить на спектакль школьников. Притом интерьеры и их наполнение на удивление не выглядят устаревшими, тогда как на других сценах парадоксальным образом возникает эффект архаики из-за внедрения, скажем, деталей советского быта.
Думается, своего зрителя новая постановка найдет без труда. Ведь совсем немало людей по-прежнему желают видеть в театре традиционную драматургию максимально приближенной к замыслу автора и не искаженной необычными режиссерскими прочтениями, какими бы остроумными они ни были. Не все психологически готовы, например, увидеть Дарью Мороз в роли Тузенбаха, поющую (или все-таки поющего?) с сигаретой во рту «Давайте выпьем, Наташа, сухого вина» в «Трех сестрах» Константина Богомолова в другом Художественном – имени Чехова. Впрочем, те, кто покупает билеты на постановки того режиссера, обычно знают, на что идут…
Разумеется, время слегка сместило акценты и в нынешней в постановке. Зрители 1940 года в мхатовских «Трех сестрах» открывали для себя ту Россию, которую они потеряли, сейчас эта тема уже перестала быть столь актуальной. Но многочисленные проблемы, затронутые в чеховском произведении, отнюдь не канули в Лету: это тоска по лучшей жизни, ставшие болью несбывшиеся мечты юности, неумение найти применение своим способностям и противостоять пошлости, неразделенная любовь и полное ее отсутствие, разочарование в браке... Есть о чем подумать и без дополнительного «осовременивания» пьесы.