Александра Маринина: «Я не бросала Настю»

Известная писательница — «Труду»

Согласно рейтингам книжных магазинов трилогия Александры Марининой «Взгляд из вечности» не первую неделю удерживается в топе продаж. Это семейная сага, охватывающая период с 50-х годов прошлого века до нашего времени. Писательница рассказала «Труду», для чего ей понадобилось писать эту книгу.

— В мировой литературе есть блестящие образцы семейных саг — у Голсуорси, Эмиля Золя, Томаса Манна, Толстого. Есть ли у вас любимые истории?

— Жанр семейной саги очень люблю. А к любимым на сегодняшний день в этом жанре отношу политика и писателя Джеффри Арчера. Его биография, как известно, наполнена громкими скандалами, среди которых публикации в газете его фотографий с проститутками. Еще страшнее, что ему пришлось лгать под присягой, отрицая свою причастность к этим снимкам (якобы был сделан фотомонтаж). После этого инцидента политическая карьера Арчера рухнула. Но он написал замечательные в моем представлении романы — например, «Прямо к цели», в котором прослеживается путь героя от детства до глубокой старости.

— В вашей трилогии «Взгляд из вечности» больше параллелей с русской литературой. Главная героиня Люба — типично некрасовская женщина, жертвующая собой ради семьи, ее дочь Оля склонна к поэтическому страданию, сын Коля — игрок, авантюрист, раздолбай, а муж Родислав живет на две семьи.

— Как раз о русской литературе я думала меньше всего, когда писала эту историю. Точнее, вообще не думала. Меня волновала жизнь наших родителей в 50-60-е годы, потом в 70-80-е — словом, наша с вами жизнь. Писала как мне пишется. Возможно, на подсознательном уровне русские классические герои напоминали о себе. Спорить не берусь.

— Зачем вы решили прибегнуть к жанру притчи, введя в роман таких героев, как Ворон, Камень, Ветер и Змей?

— Придумалось внезапно, по наитию. Сначала появился Ворон как рассказчик истории. Через несколько минут подумала: а кому он все это рассказывает? В качестве собеседника придумала Камень как неподвижную глыбу, вынужденную слушать Ворона. По мере обдумывания их диалогов пришла к необходимости ввести других персонажей.

— В вашей книге есть фраза, что капитализм в 90-х годах в России был до такой степени диким, что даже трудно представить…

— Все было ужасно. Рвали куски друг у друга из глотки, сыпали деньгами. В стране скопилось огромное количество теневого капитала, который собирался с военных лет многие годы и не мог выйти наружу. Все-таки советские органы ОБХСС стояли на страже. Когда началась перестройка, теневики стали героями. Неправильно думать, что теневики — это дядечки с портфелями, существующие отдельно от уголовного мира. Любая теневая экономика связана с транспортировкой, охраной, выбиванием долгов, и уже тогда теневики были достаточно плотно завязаны с уголовным миром. А когда теневики вышли наружу, вместе с ними выползла и уголовная среда, которая обслуживала движение теневого капитала. И вот тут-то все и началось.

— Если несведущие люди слепо угодили в мясорубку дикого капитализма и пострадали, как герои вашего романа, то у вас как аналитика из правоохранительных органов была более точная картина всего происходящего?

— Особой информации, указывающей на конечный результат, у нас не было. Мы занимались прогнозированием, подавали исследования в министер-ство, которое их передавало в более высокие инстанции. Прислушивались ли к нашим прогнозам? Неизвестно. Обратной связи у нас не было. Но мы предупреждали.

— Все ждут продолжения истории о Насте Каменской. Скоро вы к ней вернетесь?

— Я и не бросала Настю. Кстати, в новом детективе будут герои из трилогии «Взгляд из вечности» — сестра Любы Тамара, Родислав, Бегорский. Я не давала зарок, что о Каменской больше ни слова. В некоторые периоды жизни ее отпускала, давала отдохнуть. Теперь с удовольствием к ней возвращаюсь. А что будет дальше, никто не знает.

— Но ведь должно быть у нее что-то помимо работы. Семейная жизнь у нее вялая, хобби нет. Тоска!

— А вот этому будет посвящена следующая моя книга о Каменской. Хотя когда человек работает в угрозыске, у него нет времени ни на что другое. Но когда Настя выйдет на пенсию, то вопрос о новых увлечениях встанет в полный рост.

— Могла ли бы Настя стать писательницей?

— Не думаю. Она очень любит свою работу, несмотря на то что ей уже исполняется 50 и ей пора в отставку. Писателями становятся те, кому основная работа уже не приносит удовлетворения. У них освобождаются мозги, нервы, время, чтобы заняться чем-то другим.