- Михаил Львович, комитет создавался правительством города с целью защитить прессу или защититься от прессы?
- Слышу в вопросе ехидный подтекст: не силовое ли ваше ведомство? Так вот, если в Москве найдется издание или конкретный журналист, которого бы мы ограничили в правах, - пусть бросят в меня камень. Город ни одно СМИ не закрыл, никому не отключал тепло и воду, не разрывал арендные отношения.
Конечно же, задача была не в том, чтобы защитить или защититься, а, скажем так, - договориться, понять интересы друг друга, выстроить партнерские отношения. И совместно формировать цивилизованный медиа-рынок. Прессе часто требуется поддержка от города. Возьмите хотя бы распространение периодики. Ведь ясно же, что газетный киоск по доходности не может конкурировать с табачным. Значит, его попытаются вытеснить. А наш комитет следит за тем, чтобы агентства печати не понесли урона и соответственно не пострадала информационная система города. Мы вырабатываем правила, добиваемся поправок к законам, чтобы улучшить условия труда работников отрасли. Это что, не помощь прессе?
При этом я отлично понимаю: не стоит ждать благодарности в виде отказа от критики власти. Понятно, что демократическая печать оппонирует любой власти, такова ее природа.
- Готов поспорить: далеко не все чиновники это понимают. Чем иначе объяснить, мягко говоря, крепкую взаимную нелюбовь чиновника и журналиста?
- Даже если оба поклянутся на Библии ни за что друг с другом не встречаться, читатель этого не позволит! Он хочет и имеет право получить информацию из первоисточника. Вот поэтому мы создали информационный центр, который работает в режиме нон-стоп. Сводим лицом к лицу журналистов и крупного чиновника, который должен растолковать самые важные городские темы. Пресса потом может оценивать его доводы как угодно - ее дело. А чиновник может радоваться или же негодовать из-за того, что газетчики опять все неправильно поняли, - его право. Для нас же главное - организовать прямое общение, чтобы власть не упрекнули в закрытости, а читатели и телезрители знали, что происходит в управленческих кабинетах.
- Не секрет, что город дает те или иные социальные заказы многим газетам...
- Да, заключаем договоры со СМИ, оплачиваем их из городского бюджета. Есть, к примеру, темы, которые нуждаются в долгом разъяснении, многократном повторении. Та же жилищно-коммунальная реформа - как она пойдет, куда приведет, чем рискуют и что выиграют москвичи. Тема, сами понимаете, не развлекательная, и не любая редакция захочет ее вести изо дня в день. Поэтому здесь уместен заказ. Таких "неблагодарных" городских тем немало. Только я хотел бы уточнить: мы заказываем освещение того или иного вопроса, но не навязываем изданию свою позицию.
- А если тема освещается слишком уж однобоко, если взгляд газеты неприятен для городского начальства?
- Есть в столице несколько газет, которых заведомо не интересует мнение властей города, у них правило простое: в Москве все всегда плохо, а если не все и не всегда - смотри "пункт первый". Тут дискутировать бесполезно, тебя не слышат. Если же речь идет о солидном издании, то оно, как правило, само заинтересовано осветить любой вопрос с разных точек зрения. И когда у такого издания возникает крен, я вполне могу позвонить главному редактору (благо почти со всеми знаком по многу лет) и попросить внятно привести позицию городского правительства. Обычно отказа не бывает.
- Вы известны как автор публицистической книги "Законы Лужкова", неплохо знаете мэра. Мы можем затронуть тему его отношений со СМИ?
- Давайте попробуем.
- Правда ли, что в 1999 году мэр был на грани нервного срыва на почве той травли, что развернули некоторые телеканалы и газеты?
- Насчет срыва - это гипербола. Но то, что мэру было тяжело, - факт. Он просто не ожидал столь бесчестных ходов. Говорят, хорошие политики - это шахматисты, вот мэр и начал партию в шахматы, а противник вынул из-под стола, скажем, бейсбольную биту. Юрий Михайлович тогда не то чтобы растерялся, но стал мрачно-напряженным, замкнулся в себе и даже утратил на время свою "фирменную" телегеничность.
- Городские власти в тот момент обращались за поддержкой к московским СМИ?
- В этом не было необходимости. Те газеты, которые сохранили вменяемую, разумную позицию, безо всяких просьб выражали по поводу травли как минимум недоумение. В их числе и "Труд". Другие издания не рисковали, понимая, что ветер дует с кремлевских башен.
- Вернемся в день сегодняшний. Как нынче реагирует Лужков на критику и "наезды" в прессе?
- На аргументированную критику - конструктивно. Проводит разбор, дает распоряжения. Когда расценивает написанное как ложь или оскорбление, разговоры считает неуместными, обращается в суд. Вообще реакции мэра на выступления прессы не всегда предсказуемы; иной раз ждешь взрыва, а он рассмеется и махнет рукой. Случается, правда, и наоборот.
Замечу, кстати, что для Лужкова не делают дайджестов, приятных сердцу начальника. Он получает от пресс-секретаря Сергея Цоя не вырезки, а газеты, штук десять, а то и больше. И сам выбирает, что ему интересно.
- Чем, кроме работы со СМИ, занимается ваш комитет?
- Всем, что расположено на медиа-пространстве Москвы. Полиграфической промышленностью, книгоизданием, книжной торговлей. Вы, вероятно, помните, как книжные магазины стали закрывать один за другим. Их перепрофилировали в обувные, парфюмерные заведения. Еще немного - и от нескольких десятков муниципальных магазинов остались бы воспоминания. Комитет вмешался, провел спасательные работы, объединил магазины в государственное унитарное предприятие. Сейчас книги есть в Бутове, Конькове, Митине - повсюду. И они уже не пропадут.
А еще мы организуем производство телевизионных сериалов. Если видите титр: "По заказу правительства Москвы" - знайте, что тут без нас не обошлось. Далее - обеспечиваем стабильное и качественное телевещание на всем пространстве столицы. Боремся с контрафактом. Вытеснить с прилавков пиратскую аудио- и видеопродукцию, "паленые" компьютерные диски, как вы понимаете, нелегко. Несколько лет назад комитет использовал довольно эффективную схему: легальность товара в обязательном порядке нужно было подтвердить идентификационной маркой. Наклеена марка на кассету - нет проблем, торгуйте на здоровье. Попались на контрафакте - продукцию изымают и давят бульдозером. И "пиратская кривая" медленно, но верно пошла вниз. Но затем Москве запретили использовать такие марки в качестве обязательного условия - и контрафакт сразу вздохнул свободнее.
- Михаил Львович, не жалеете, что в расцвете творческих сил оставили журналистику и подались в чиновники?
- Ну, во-первых, я свою нынешнюю работу считаю в полном смысле творческой и нисколько не комплексую. Во-вторых, кто в журналистику вошел, тот из нее уже никогда не выйдет. Просто не сможет. И потом: вся история журналистики - это, по существу, история взаимоотношений, борьбы и компромиссов журналиста и власти. Я вижу и оцениваю этот сюжет изнутри и скажу честно: увлекательное зрелище!