- Владимир Петрович, чем вызвано ваше обращение к президенту?
- В этом году резко возросло количество поступающих ко мне обращений от военных пенсионеров. Тут целый букет проблем. Уже два года не индексировались их пенсии. Стоимость продовольственного пайка, которая учитывается при их исчислении, уже много лет рассчитывается, исходя из 20 рублей в сутки, хотя на самом деле выросла до 60 рублей. Работающие офицеры запаса и в отставке, регулярно делающие отчисления в Пенсионный фонд, воспользоваться этими накоплениями не могут. У тех отставников, кто достиг 80-летнего возраста, надбавки в несколько раз ниже, чем у получающих трудовую пенсию. И уж совсем непонятно, почему военный пенсионер не имеет права воспользоваться второй пенсией по инвалидности. Дважды, в марте и июне, я обращался с этими вопросами в правительство, но поддержки не получил. Пришлось идти к президенту.
- Анализ обращений граждан ведется постоянно?
- Конечно, и по мере того, как объем информации достигает критической массы, я готовлю замечания и предложения в компетентные органы. В этом году, например, увеличился поток коллективных жалоб жителей закрытых военных городков. Уже несколько лет количество подлежащих отселению оттуда семей колеблется в пределах 60 тысяч. Стоимость жилищных сертификатов ниже реальной рыночной стоимости жилья практически во всех регионах. И деваться уволенному в запас военному просто некуда. По моему запросу военная прокуратура провела ряд проверок. Результат ошеломляющий. В военном городке Чебаркуль-4, например, 44 процента квартир занимают граждане, давно никакого отношения к армии не имеющие, в одном из гарнизонов под Пензой - 79 процентов. Отсюда - массовые нарушения жилищных прав действующих военнослужащих. Проблема настолько сложная, что пришлось обращаться к премьеру правительства Михаилу Фрадкову.
- И что же вы ему предложили?
- Самое главное - принять федеральную целевую программу отселения из закрытых военных городков лиц, утративших связь с армией. Вообще жилье, - пожалуй, самая болезненная проблема. Например, более десяти лет 120 семей военнослужащих, уволенных при расформировании частей в странах Балтии, не могли получить в Курске ни одного квадратного метра, хотя еще в 1994 году США выделило крупный грант на строительство. Но большая часть денег потрачена на другие цели.
Однако прокуратура нарушений в действиях генподрядчика не нашла. Пришлось обращаться к премьеру, губернатору области. В итоге правительство приняло решение выпустить дополнительно для Курской области 117 сертификатов. Правда, 30 семей за это время сами решили свою жилищную проблему, 25 человек вообще не удалось найти.
- В июне нынешнего года вы с Министерством обороны приняли Меморандум о гарантиях государственной защиты прав и свобод граждан. Это юридический документ?
- Он не может быть таковым, поскольку, как мы уже говорили, уполномоченный не располагает властными функциями. Скорее, это декларация о намерениях. Сказал бы так: мы уточнили параметры нашего сотрудничества. Предлагается, например, не только проводить консультации и конференции по проблемам защиты прав военнослужащих, но и совместно инспектировать воинские части.
Первая поездка была на Черноморский флот - в течение нескольких дней совместная выездная приемная уполномоченного и министра обороны приняла более 100 человек. Следующий выезд планируется на российский военный объект в Казахстане. Кроме того, проведены проверки соблюдения прав военнослужащих в двух частях Московского военного округа. Кстати, после них министр обороны дал указание, чтобы во всех частях были вывешены номера телефонов уполномоченных по правам человека в регионах - до Москвы-то далеко. А на официальном сайте военного ведомства уже более полугода публикуются данные обо всех случаях гибели военнослужащих.
- Летом нынешнего года вы подготовили обширный доклад о соблюдении прав солдат-срочников. В нем есть весьма неожиданные предложения. Например, установить призывной возраст не с 18, как сейчас, а с 20 лет.
- Поясняю. Любой психолог вам скажет, что к 18 годам юноша еще не сформировался как личность, не всегда способен противостоять негативному влиянию, он незрел в социальном плане, не готов отстаивать свои права. Отсюда и дедовщина, и несерьезное отношение к службе, и беспомощность офицеров в работе с этими, по сути, еще детьми. Те качества, о которых я говорил, приходят к юношам к 20-21 году. Если мы повысим планку призывного возраста, то получим более зрелое, готовое к физическим и психологическим нагрузкам молодое пополнение, что положительно скажется на уровне дисциплины и боеготовности.
- А не странно ли, что вы в своей должности ратуете за возвращение гауптвахт?
- Как ни парадоксально звучит, но эта мера будет только способствовать в том числе и соблюдению прав солдат срочной службы. Сейчас у офицеров практически нет средств остановить казарменного хулигана, а значит, защитить от него других военнослужащих. Кроме того, содержание на гауптвахте - это своего рода "красная лампочка" для самого нарушителя, которая может удержать его от совершения уголовно наказуемых действий.
Другое дело, что условия содержания на гауптвахте не должны нарушать права военнослужащих. Наши сотрудники побывали в Реутовском, Алабинском, Самарском и Майкопском гарнизонах и столкнулись с парадоксальной ситуацией. Оказывается, требования устава к условиям содержания на гауптвахте противоречат требованиям к содержанию задержанных в СИЗО. У военных меньше времени отводится на сон и ежедневные прогулки, более суровые ограничения на пользование личными вещами, получение и отправление писем и передач, свидания с родственниками. Мы предложили Минобороны устранить это противоречие. В Таманской дивизии уже реконструирована гарнизонная гауптвахта, которая, как обещают в военном ведомстве, станет своего рода "эталоном".
- Сколько обращений военных вы рассмотрели в этом году?
- Около 2,5 тысячи. Это примерно на 15 процентов больше, чем в предыдущем. В основном они связаны с жильем, лишением льгот, низким денежным довольствием и недостаточным пенсионным обеспечением. Около 10 процентов жалоб - от призывников и их родителей, а также по поводу невыплаты "боевых" за службу в "горячих точках".
P.S. Начальник отдела защиты прав военнослужащих и членов их семей Георгий Поспеловский показывает мне увесистую папку с отчетами за нынешний год: суть обращения заявителя и какие меры приняты. Обращаю внимание на две вещи. Львиную долю всех заявлений чиновники могли бы разрешить на местах, не будь так забюрократизирована наша система. И второе: после обращения уполномоченного почти все вопросы, кроме крайне сложных, решались за месяц-два. Листаю подшитые страницы...
А.Иванов, райвоенком из Тульской области. Под давлением областного военкома против него незаконно возбуждено уголовное дело. Через месяц окружная прокуратура восстанавливает права офицера.
И.Свинчук. Ее сын подвергался в части регулярным издевательствам. Военная прокуратура ДВО в отношении его обидчика возбудила уголовное дело, сын переведен в другую часть.
Т. Рыжкова. Ее больного сына призывают в армию. Через два месяца облвоенком сообщил заявительнице, что решение призывной комиссии пересмотрено.