Аркадий Инин: Без толкового дела мужикам не жизнь

Главная Культура 00:09 27 Декабря 2012 130

Известный писатель-юморист и драматург о своём месте в литературе, детских мечтах и путешествиях

Напечатать

Аркадия Инина знают в двух ипостасях: как писателя-юмориста и как автора сценариев, в основном комедийных. Достаточно назвать фильм «Одиноким предоставляется общежитие», чтобы все согласились: да, драматург он замечательный.

Аркадий Яковлевич, вас уже считают классиком — в кино как сценариста, я имею в виду. А вот в литературе вы надеетесь оставить свой след?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я не писатель. Писатели — это Горький, Чехов, Гоголь, Бунин, еще могу назвать. А я — литератор. Человек, зарабатывающий на жизнь литературным трудом. Я пишу сценарии. Никаких романов не писал. Повестей тоже не писал. Хотя потом на основе сценариев делал повести. Кроме того, я когда-то работал в малом жанре — юмористические рассказы. У меня есть книжки юмористических рассказов. Но назвать это следом или вкладом в литературу я никак не могу.

— Вы уже перечислили писателей-классиков. А вы сами классиков перечитываете до сих пор? Есть у вас настольная книга? Помогает ли классика вам жить, что называется?

— Нет, мне классика жить не помогает, и постоянной настольной книги у меня нет. А книжных шкафов у меня много — и книг тоже множество. Иногда я беру Чехова что-то перечесть, Гоголя, Булгакова или там Марка Твена с О. Генри. Сказать, что я перечитываю Достоевского или Толстого, не могу — их я основательно проходил в юности. И все.

— Как книга попадает вам в руки?

— Ну, самыми разными путями. Еду в поезде куда-нибудь или лечу больше, чем два часа, — на вокзале, в аэропорту подхожу к киоску и чего-нибудь выбираю. Или кто-то из друзей-знакомых книгу приносит, рекомендует. Когда-то я был запойным книгочеем, как большинство из моего поколения. Теперь, к моему стыду и печали, увы, не то:

— Помните ли вы свое самое первое детское желание или мечтание: «кем стану, когда вырасту»?

— Толстой говорил, что он помнит себя чуть ли не с момента выхода из лона матери. А я вообще ничего не помню. Я не помню класс, в котором учился, где я сидел: на первой парте, на последней, — с кем я сидел, кто со мной учился. Я не помню институт, не могу себе представить аудиторию, в которой провел пять лет. Я ничего не помню — клянусь, не вру. Но не горжусь этим, напротив, огорчаюсь — ведь сочинителя питают воспоминания жизни. А я практически все либо выдумываю, с потолка беру, либо что-то очень сиюминутное: куда-то поехал, где-то что-то увидел, что-то такое произошло на моих глазах. И, пока не забыл, я это успеваю записать. Вот еще почему я не писатель, а литератор, не более. Потому что настоящий писатель должен прежде всего писать про свою жизнь, хотя и преображенную его художественной фантазией.

— Вот как раз насчет «куда-то поехал». А как вы отдыхаете?

— Отдыхать я терпеть ненавижу, не умею лежать на пляже или с удочкой сидеть: Я вообще считаю, что вся жизнь литератора — отдых. Что я, гружу мешки или в шахту врубаюсь? Или лес валю? Какая тут работа? Сиди да пальцами на компьютере шевели. Но есть у меня главное увлечение — путешествия. Хочу посмотреть мир как можно подальше и там, где я не бывал.

В советские времена мы от Союза кинематографистов ездили в турпоездки. Была очередь в Париж, Лондон, Рим, а я — в Непал, Монголию, Вьетнам. Все крутили пальцем у виска. А я не понимал: ну что Париж? Побольше сыров и штанов больше. А сейчас у нас и этого навалом.

Потом я, конечно, побывал и в Париже, и в Лондоне, все замечательно: Но мне в тысячу раз интереснее Индия, Малайзия или Сингапур. Это же совершенно другие планеты! А еще я почти каждый год хожу в круизы — морские и даже океанские. Причем, как правило, на халяву: я в культурной программе развлекаю пассажиров, а мне за это дают каюту. Да еще на двоих — с женой, с сыном или внуком.

— Что бы вы могли в наступающем году пожелать читателям газеты «Труд»?

— Женщинам я желаю главного — любви, потому что женщины без любви существовать не могут. Они живут, только когда есть любовь. Все остальное время они автоматически ходят на работу, воспитывают детей, еду готовят: И только когда приходит любовь, они оживают.

А мужчинам я желаю интересного дела, потому что без любви нам тоже, конечно, плоховато, но как-нибудь переживем. А вот без толкового дела нам, мужикам, не жизнь.

Напечатать

Культура 00:01 / 19 Апреля 2024 11900

Прекрасное далеко (не) стало ближе

Создатели фильма «Сто лет тому вперед» радикально переосмыслили повесть Кира Булычева

Леонид Павлючик, кинообозреватель «Труда»

Труд

У Алисы Селезневой (Даша Верещагина) точеная фигура, длинные ноги, большие голубые глаза, розовые волосы, сильная энергетика и море обаяния

На экраны большим тиражом выходит фильм «Сто лет тому вперед» по мотивам повести замечательного писателя-фантаста Кира Булычева. На самом деле, с книгой, равно как и с ее первой, достаточно подробной...