Завтра в прокат выходит фильм Павла Лунгина «Дирижер». Обозревателю «Труда» удалось увидеть картину раньше: Лунгин устроил для небольшого круга друзей и журналистов спецпоказ на «Мосфильме». Сразу стало ясно, что это не рядовая картина. Во-первых, действие происходит в Иерусалиме, что само по себе не-обычно для нашего кинематографа, редко выбирающегося за пределы МКАД. Во-вторых, на протяжении практически всего фильма звучит духовная музыка, а не бодрая попса. Более того, эта возвышенная и мощная мелодия в какой-то момент становится едва ли не главным героем, не только комментируя сюжет, но и ведя его за собой.

 — Павел Семенович, как эта музыка нашла вас, а вы ее?

— Музыку, звучащую в фильме, написал митрополит Илларион (Алфеев), который в свое время окончил консерваторию. Он профессиональный композитор, у него есть несколько значительных музыкальных произведений, которые звучат в концертных залах по всему миру. Их, к примеру, исполняет Владимир Федосеев со своим знаменитым оркестром и замечательным хором Третьяковской галереи…

Я познакомился с Алфеевым на съемках фильма «Остров», когда он еще был простым священником. Тогда же впервые соприкоснулся с его музыкой, которая меня по-настоящему взволновала. И захотелось использовать его пасхальную ораторию «Страсти по Матфею» в одном из своих будущих фильмов. Но каким образом? Я этого долго не понимал, пока не пришла очевидная мысль, что из самого звучания музыки надо сделать сквозное действие, сюжет. То есть взять хор, оркестр и отправиться с ними в экранное турне. И тогда музыка может пронизать собой весь фильм: она ведь звучит и в голове дирижера, и в голове исполнителей, и во время репетиций, и во время концерта…

При этом меня совсем не увлекала идея снять некую мистерию, в которой люди в белых одеждах элегантно прохаживаются в прозрачных оливковых рощах. Мне хотелось максимально приблизить фильм к сегодняшней реальности, к живой жизни. Поэтому в «Дирижере» наряду с актерами снимались реальные музыканты, пел реальный хор. Зрители увидят музыкантов не только во всей их духовной чистоте, но и во всей порой неприглядной бытовой правде. Эта грань высокого и житейского мне была чрезвычайно интересна. Вот, казалось бы, перед нами на экране обычный человек. Но он делает всего один шаг, поднимается на сцену — и буквально на глазах меняется вся его сущность. То есть он пребывает одновременно в двух ипостасях: как обычный человек и как проводник высоких чувств.

— У «Дирижера» есть внутренняя связь с вашим «Островом»?

— Думаю, есть, хотя и не прямая. У нас сегодня мало фильмов, которые говорят о внутренней жизни человека, о совести, душе, покаянии. И в этом смысле «Дирижер» во многом, скажем так, перпендикулярен современному российскому кинематографу с его погоней за кассовым успехом, с одной стороны, и фестивальным признанием, с другой. Думаю, ни то ни другое нашему фильму не грозит. Я делал «Дирижера», как и «Остров», не для фестивалей, а для зрителей, которые не потеряли способность думать и чувствовать. Уверен: в нашей жизни гораздо больше людей, внутренне мучающихся, сомневающихся, ищущих правду и смысл жизни, чем принято думать. Это с экрана телевизора нам навязывают образ беззаботного молодого человека с iPad под мышкой. Но миллионы людей в нашей стране и во всем мире не похожи на этот победительно-гламурный образ. Вот для них и сделан этот фильм.

— Как бы вы сформулировали его главный посыл?

— Я хотел бы, чтобы зрители вынесли из фильма простую, но важную для меня мысль: сколько бы тебе лет ни было, как бы порой бездарно ты ни прожил часть отмеренного тебе века, но чувство стыда, раскаяния, проснувшейся совести может в любой момент преобразить, изменить твою жизнь к лучшему.

— При этом ваш фильм не про религию в буквальном смысле слова…

— Да, скорее это фильм про чувство Бога в душе. А говоря проще и яснее, это история про человека, который прожил уже достаточно долгую жизнь и при этом никогда не страдал и не плакал. Этот человек — главный герой нашего фильма. Он выдающийся дирижер, музыкант от Бога, умница, интеллектуал. Для него главное в жизни — дело, долг, служение высокому искусству. А в остальном он всегда сух, строг, у него твердая, несгибаемая воля и шея. И вот этот сухой, черствый, железный человек однажды заплакал, запоздало осознав свою вину перед погибшим сыном. И эти минуты его человеческого прозрения и раскаяния для меня необычайно дороги.

— Главного героя сыграл Владас Багдонас — для широкой публики это сравнительно новое имя.

— Это главный и любимый актер знаменитого литовского театрального режиссера Эймунтаса Някрошюса. Владас переиграл на сцене множество выдающихся ролей мирового репертуара, в том числе Отелло, Гамлета, Фауста… Как ни странно, это его первая по-настоящему большая роль в кино, хотя он актер абсолютно бергмановского дыхания и масштаба. Он сам живет глубокой и наполненной внутренней жизнью, поэтому мучениям и прозрениям его героя веришь.

— С другими героями вашего фильма происходят другие превращения. Скажем, один из хористов, потерявший было голос, внезапно вновь обретает его…

— Да, все эти, так и хочется сказать, чудеса могли про-изойти только в Иерусалиме. В Рязани, Мытищах или Сан-Франциско они, на мой вкус, не могли бы случиться.

— Почему?

— Потому, что в этом городе с человеком что-то такое происходит… Скажем, есть Венеция, где тебя охватывает особое эстетическое чувство, сродни наваждению, мороку. Но Венеция, при всей своей красоте, редко меняет что-то у тебя внутри. А Иерусалим, на мой взгляд, то место на земле, где ты можешь найти себя, измениться, выстоять. Я бы советовал по возможности всем пройти через это святое место. Это как комната в «Сталкере» Стругацких и Тарковского — она проявляет, реализует твои истинные желания.

— Вы так хорошо знаете Иерусалим, что решились на съемки в этом удивительном городе, который туристы и паломники всего мира знают буквально наизусть?

— Самое сложное для меня во время съемок было как раз поймать дух, энергетику Иерусалима. Скажу вам непривычную вещь: Иерусалим — великий город, но некрасивый. Он весь новый, из белого туфа, старых зданий здесь почти не осталось. Его неоднократно разрушали завоеватели, распахивали, засевали солью, чтобы ничего на этом месте больше не выросло. Снова строили, снова разрушали, снова засевали солью. Поэтому все, что там есть, — оно довольно новое, неказистое. Вдобавок там вечная суета — людские толпы у Гроба Господня, все эти обязательные разноязыкие туристы со всего света. Но если у тебя есть душа, она все равно почувствует особую ауру Иерусалима, его мистическую сущность. И отзовется на нее.

— «Дирижер» уже живет своей жизнью. Вы готовите прокатную стратегию фильма?

— Мы напечатали более 100 копий фильма, готовим к выпуску на экраны. А перед этим показывали «Дирижера» прокатчикам. Я ожидал жестокого суда: это, мол, неформат. Но прокатчики ушли с просмотра взволнованные и сказали: мы будем сражаться за этот фильм. Я тоже буду сражаться за него. Уже вот сражаюсь вместе с вами.

Резюме «Труда»

Павел Лунгин, режиссер

Родился в 1949 году в Москве.

Учился на Высших курсах сценаристов и режиссеров, окончил в 1980-м.

Снял как режиссер фильмы «Такси-блюз» «Луна-парк», «Свадьба», «Олигарх», сериал «Дело о мертвых душах» (по Гоголю), «Остров», «Царь». Неоднократный лауреат Каннского кинофестиваля.