Бумажные дневники более объективны, чем интернет-блоги
Чем интересны историкам личные дневники? Листаю свои детские тетрадки и вслед за удивлением — надо же, совсем не помню! — накатывает грусть. Как все-таки быстро летит время, унося с собой «и многое, и многих». Хорошо, что сохранила эти записи, они для меня теперь — ключ к прошлому. К местам, где родилась, выросла, к людям, с которыми свела судьба.
Считается, что каждый способен написать хотя бы одну книгу — автобиографическую, поскольку жизнь каждого неповторима. В Социологическом институте РАН эта сентенция стала отправной точкой для создания Биографического фонда. Начало было положено 30 лет назад, когда специалисты проводили опрос среди горожан.
— Мы предлагали ответить на вопросы о своей семье и ее ценностях, — объясняет Татьяна Протасенко, ведущий научный сотрудник Социологического института. — И нередко воспоминания были насыщены очень ценными подробностями. Мы стали записывать и складывать записи в специальную папку...
Потом были конкурсы автобиографий. Темы разнообразные: «Я — шестидесятник», «Жить в эпоху перемен», «Гляжу в себя как в зеркало эпохи». За короткое время в фонд поступило более сотни полноценных биографий, свыше 300 писем-откликов. Для ученых они стали настоящим открытием, помогая понять, какие процессы происходили в разные годы в стране. Писали люди часто нескладно, порой хаотично, но всегда искренне.
А взять «жилищную историю», связанную с жизнью в коммуналках. В городе на Неве (да и только ли в нем!) их и сегодня немало. И вот, представьте, на предложение присылать записи о жизни в многонаселенных квартирах откликнулись со всей страны. За ними — и свары, и отсутствие той обособленности, которая характерна для нашей эпохи элитного жилья и закрытых коттеджных поселков.
Количество воспоминаний, дневников постоянно растет. Их передают, присылают и ныне здравствующие россияне, и родственники уже ушедших. Собраны тысячи страниц рукописных материалов! Татьяна Протасенко вместе с коллегами Олегом Божко и Константином Дивисенко готовят их к публикации. Прежде всего, говорят, важна историческая достоверность. Уже вышло несколько сборников.
— Жизнь быстротечна, но не бесследна, — уверена Татьяна Захаровна. — И записи людей имеют большую историческую и человеческую ценность. Бумажные дневники, на мой взгляд, более объективны, чем популярные нынче интернет-блоги, рассчитанные на всеобщее обсуждение.
Блоги фиксируют, как правило, не столько повседневную жизнь, сколько эмоции. Хотя и это важно для альтернативной, как говорят специалисты, истории России. А тут еще появился в Сети сайт, где в открытом доступе — рукописи, отрывки, переданные туда обычно близкими уже умерших людей. Правда, прежде чем обнародовать, их основательно редактируют. В результате теряется самобытность...
Впрочем, жанр личного дневника по-прежнему жив, пусть и не столь развит, как до появления интернета. Обратите внимание на выросшую среди книгочеев популярность мемуарной литературы. Проблема в том, как сохранить для истории рукописные свидетельства времени. Немало их «списывают» на чердак, просто уничтожают. В Петербурге пару лет назад при разборе хлама на чердаке старого дома в центре города была найдена большая коробка, в которой под слоем пыли были обнаружены старые фотоальбомы и ветхая пачка писем военных лет — как оказалось, уникальные свидетельства блокадной поры. Неравнодушные люди спасли их от уничтожения, передали в Музей блокады. Где свой немалый архив писем и дневников ленинградцев 1940-х.
Есть таковые и в других питерских музеях. С некоторых пор увлеклись этим и в районных библиотеках. И даже в одной строительной компании, где руководитель взялся создавать в домах, которые возводит его фирма, свои «музеи блокады»: Правда, у такого энтузиазма есть и оборотная сторона. Документы распыляются, а специалисты лишены возможности полноценной работы с ними. Ну а для нас вывод ясен: надо, надо не лениться, описывать свою жизнь, все, что дорого и интересно нам самим, — и внуки спасибо скажут.