Аркашино детство Васек испортил напрочь. Любимой шуткой задиристого крепыша было подойти к
Аркашино детство Васек испортил напрочь. Любимой шуткой задиристого крепыша было подойти к песочнице, где мирно играл Аркадий, и крикнуть: "Аркашка-какашка!" Несомненно, злыдень какой-то подсказал туповатому Ваську эту малоприличную рифму. Сам он и в более зрелые годы ничего срифмовать не мог. Но ладно бы этим все кончалось. Нет, затем Вася по-взрослому деловито, как, бывало, хлеборобы в закрома Родины, засыпал песок в Аркашины носочки, трусики и за шиворот.
Радостное, шаловливое Васино детство в школе закончилось. Как обрубили. Началась беспросветная юность. Виною тому были собственная Васина, мягко говоря, неспособность к быстрому мышлению и необычайно быстрая скорость соображения Аркадия, на фоне которой туповатость Василия смотрелась просто патологически. Вдобавок ко всему учительница математики применяла все время один и тот же педагогический прием. "Опять Аркадий за контрольную пятерку получил, - говаривала она, глядя на Васю. - А ты опять двойку". И тихо добавляла: "Олух". Во время переменки дети кружили вокруг красного от стыда Василия, показывали на него пальцами и наперебой кричали: "Олух! Олух! Олух!" Эх, хоть бы раз Ваську вскочить, схватить да отлупить первого попавшегося и заодно этого умника Аркашку, но убитый горем мальчик не мог пошевельнуть ни рукой, ни ногой.
Школьное благоденствие Аркадия закончилось в институте, куда он поступил, блестяще сдав все экзамены. Юноша и в дальнейшем учился только на "отлично", но только ли учебой жив студент? А как же посиделки с друзьями, романтика студенческого братства, успехи в спортивных состязаниях, крепкое мускулистое тело и, как следствие, призывные девичьи взгляды... Лишенный всего этого Аркадий с черной завистью смотрел, как купался в перечисленных земных радостях Василий, попавший в институт за спортивные успехи. Ох и припомнил он Аркадию школу! Институтские старожилы до сих пор вспоминают, как на первенстве факультетов мускулистый форвард Васек пушечными ударами забил пять мячей в ворота чернявого, худосочного Аркаши. Причем пятый гол влетел в ворота вместе с голкипером на девяностой минуте матча под трель финального свистка. Но все же подобные спортивные ляпсусы были не самым ужасным для Аркадия. Стоило ему, робкому, романтичному молодому человеку, влюбиться и приблизиться к избраннице, как невесть откуда возникал мужлан-прагматик Вася. Василий грубо хватал предмет Аркашиной страсти, уносил в дальний конец аудитории и опускал на самое дно порока. Страдал Аркадий безумно, каждый семестр ему казался вечностью, и еще долго не мог он без душевного содрогания смотреть на свой красный диплом об окончании вуза, все ему виделась за дипломом довольная, красная Васькина физиономия.
Васины счастливые, не обремененные учебой, студенческие годы пронеслись пулей, а вот дальше житуха не задалась. Трудился он на заводе простым инженером до самой пенсии. Конечно, немного по службе он бы смог продвинуться. Если бы не Аркадий. Аркадий на этом же заводе сделал головокружительную карьеру. Каждый год брал новую высоту и в рекордно короткий срок стал генеральным директором. Тогда-то и узнал Василий, почем фунт лиха: мелкие придирки, лишение премий, отпуска в зимнее время. Однако сильнее всего травмировало не это. Директор завода (так, к слову, и не нашедший личного счастья) сблизился с женой рядового инженера. И начались для мужа любовницы (это был Вася) бесконечные командировки. Казахские степи, просторы Сибири, ландшафты Камчатки знал Василий не понаслышке. Даже в Сахару посылал его Аркадий. За песком: не забыл своего поруганного детства. Пенсия пришла к Василию Петровичу как спасение. А вот Аркадий Моисеевич с поста генерального уходил неохотно, да спровадили на заслуженный отдых молодые и хваткие.
Пенсионеры Петрович и Моисеич и поныне живут в одном, заводом выстроенном доме. Часто сидят вместе на лавочке.
- А помнишь, как я тебя... - прошамкает Васек.
Поухмыляются старики, помолчат.
- Нет, ты лучше припомни, как я тебя... - элегантно придерживая рукой вставную челюсть, отпарирует Аркаша...
И опять старики заулыбаются.
Теперь они друг другу необходимы.