Когда на пороге областной прокуратуры Донецка возникла элегантная пожилая женщина, приехавшая из Якутии, следователь Татьяна Игнатьевна Буйновская всплеснула руками.
- Я ж вам только неделю назад письмо отправила!
- Вот я и не смогла усидеть на месте, - расплакалась гостья, - приехала сказать вам спасибо.
Валентина Антоновна искала родных долго. Писала запросы и при хрущевской "оттепели", и при горбачевской перестройке. Ответ был один: в архивах данные не сохранились. После рождения внучки решила повторить попытку: хоть малышке вернуть родословную. Ей повезло, письмо попало в руки к пенсионерке Буйновской, 50 лет проработавшей следователем прокуратуры и недавно вошедшей в областную комиссию по восстановлению прав репрессированных. Внимательно изучив архив КГБ, она обнаружила нужную фамилию - Суворов. Только год его ареста был иным, чем предполагала дочь. В деле Суворова значилось, что он осужден за контрреволюционную пропаганду, а его дети - разбросаны по разным интернатам.
На запрос, посланный в село Щербиновка, куда после ареста отца определили Валю, пришел ответ, что архивы сгорели во время войны. Казалось бы, все, тупик, дальше искать бесполезно. Но Татьяна Игнатьевна позвонила в сельсовет и стала просить председателя опросить старожилов: может, кто-нибудь из них помнит историю многодетного шахтера? Такая женщина нашлась. Более того, оказалось, что она сама помогала удочерять Валюшу. Буйновская созвонилась со свидетельницей, и вот что та рассказала ей по телефону:
- Девочка была хорошенькая и очень смышленая, она гордилась своей знаменитой фамилией и все время вспоминала братьев и маленькую сестричку. Ее приемная мать работала секретарем сельсовета, она заменила ей дату рождения и фамилию, а имя оставила родное. Но потом случилось непредвиденное: муж секретарши умер, а новый супруг потребовал отказаться от дочки врага народа и вернуть ее в интернат...
Постепенно из рассказов очевидцев и архивных записей вырисовывалось прошлое Вали Суворовой. Выяснилось, что раньше ее семья жила в белорусском селе Веприно, где в марте 39-го года умерла мать, отец же, работающий на шахте в Донбассе, отдал грудную Ниночку в Дом малютки, а троих детей увез к себе в общежитие. Через полгода, в ноябре, горняк имел неосторожность посетовать на низкие заработки, на которые трудно прокормить малышей, и той же ночью за ним приехал "черный воронок".
Запросы, посланные прокуратурой во все окрестные детдома, помогли найти следы Валиных братьев. Один из них, Иван, страдал туберкулезом и, всю жизнь промаявшись в доме инвалидов, решил провести остатки дней на родине в Белоруссии. Другой, Михаил, после интерната закончил ФЗУ и словно растворился где-то на просторах СССР.
Недавно следователь Татьяна Игнатьевна Буйновская получила письмо из Москвы: "Вы не представляете, как я счастлива, - пишет ей Валентина Антоновна Суворова. - Я встретилась с братом Михаилом, который живет в столице. А теперь мы ждем в гости самого старшего, Ивана. Осталось найти нашу Ниночку, которую в шесть месяцев отец отдал в могилевский Дом малютки. Дорогая Татьяна Игнатьевна, помогите нам еще раз!"
Официальное письмо-запрос ушло в Могилев в тот же день.