В Музеях Московского Кремля развернута выставка «Борис Годунов. От слуги до государя»
Полторы сотни раритетов сложились в... детективный роман. В Успенской звоннице и в Одностолпной палате Патриаршего дворца представлены царский трон, скипетр и держава, шапка Мономаха, рукописные книги, грамоты, иконы, церковные реликвии, географические карты, оружие, воинские и конные доспехи, личные вещи Годунова и его семьи: Предметы, документы, артефакты — свидетели далекого времени, участники противоречивой, до сей поры загадочной биографии.
В видные политики он выдвинулся из опричнины Ивана Грозного. Первый избранный царь (с чьим правом на престол согласились далеко не все) сурово расправлялся с конкурентами: одних насильно ссылал или стриг в монахи, другим запрещал жениться, дабы не имели потомства. В его причастности к гибели малолетнего царевича Димитрия тоже много неясного... И в то же время Годунов — один из самых мудрых и прогрессивных русских правителей. Он добивался перемирия в войнах, расширял границы государства, налаживал международные связи, способствовал развитию искусства и просвещения.
Устроители выставки не скрывают сочувствия к своему герою. Автор идеи и одна из кураторов Ирина Бобровницкая советует обратить внимание на миниатюру в одной из старинных книг. Там Борис изображен вместе с сестрой, царицей Ириной — женой царя Федора Иоанновича, после смерти супруга постригшейся в монахини Новодевичьего монастыря под именем инокини Александры. Художник запечатлел момент, когда Борис советуется с Ириной о принятии царства и получает ее благословение. Пожалуй, это один из самых человечных эпизодов жизни государя — стратега, искусного дипломата, в то же время не чуждого рефлексии и сомнений.
«И то дивно, что хотя и были у нас после него другие умные цари, но их разум лишь тень по сравнению с его разумом», — эти слова дьяка Ивана Тимофеева, современника Бориса Годунова, могли бы стать эпиграфом всей выставки. Недаром книжные раритеты и рукописные документы — на самых почетных местах экспозиции. Быть может, они не столь зрелищны, как пышные царские регалии, драгоценные оклады икон и вышитые пелены, или, например, сабля Дмитрия Годунова (дяди царя), извлеченная из запасников Эрмитажа, или узорчатый кучумовский шлем, или золотая и серебряная утварь. Но дух захватывает именно при виде бумажных подлинников. Экспозиционер Елена Михайлова рассказала, что самым трудным моментом в подготовке выставки оказался перевоз экспонатов из архива древних актов. Ведь бумага ХVI века рискует рассыпаться от любого неосторожного прикосновения.
Самый же интригующий раритет — Следственное дело об убийстве царевича Димитрия. «Как все документы допетровского времени, «Расспросное дело» записывалось в столбцы на длинном свитке, — поясняет Елена Михайлова. — Позже, согласно европейской традиции, его сброшюровали, разрезав на странички, но спутали последовательность. Найти начало, конец и понять истину было сложно. Первым разобрался историк Борис Греков в начале XX века. А 1916 год стал временем второго рождения этого памятника, где черным по белому сказано: все надежные свидетели подтверждают, что царевич сам напоролся на нож. Заметим, что возглавлял Следственный комитет Василий Шуйский, злейший враг Бориса. Итоги были оглашены на Земском соборе и забыты на несколько лет. Но к концу правления Бориса обстоятельства складывались против него — неурожаи, голод, холера. Измученный народ отвернулся от своего царя, поддержав Лжедмитрия. Шуйский, через несколько лет взошедший на престол, канонизировал Димитрия. Так как канонизировать самоубийц было нельзя, появилась версия, что царевич убит безродным выскочкой Годуновым, как считали Романовы, Шуйские, Мстиславские — представители старых боярских родов...»
Неизвестно, как складывалась бы наша история, займи престол не Годунов, а кто-то из высокородных бояр. Но правление потомка крещеного татарского мурзы — своего рода пролог великих преобразований Петра I. Осваивалась отбитая у монгольских ханов Сибирь, застраивались русские города, развивались архитектура, книгопечатание. Царь Борис поощрял технические новшества — в Кремле появился водопровод, через Неглинку выстроили широкий мост. Уникальные произведения искусства — Годуновская псалтырь, пелены тончайшего лицевого шитья, предметы ювелирного и прикладного искусства, показываемые на выставке, выдают в Борисе ценителя прекрасного.
Домашняя утварь и книги часто украшались на западный манер. Годунов был западником: знатных недорослей отправлял на учебу за границу, своих детей мечтал соединить брачными узами с детьми европейских правителей. Жалованные грамоты Бориса Годунова позволяли европейским купцам торговать в России, а русские сбывали свой товар в Европе. Изящный экспонат выставки — грамота английской королевы Елизаветы с рекомендацией искусного аптекаря Джеймса Френчема, поступившего на русскую службу в 1601-м, свидетельствует о царской заботе о медицине. Но после кончины царя-просветителя наступило смутное время, перечеркнувшее многие благие начинания, а до деяний Петра Великого был почти век...