- Мы жили в Тракторозаводском районе Сталинграда, - рассказывает Валентина Павловна. - Говорили об эвакуации, но никто не верил, что немцы дойдут до Волги. А с 22 августа 1942 года бомбежки стали непрерывными, все вокруг горело, из выкопанной во дворе землянки осмеливались выходить только ночью.
14 октября решили бежать всей семьей: мама, отец (его не призвали в армию по болезни) и двое детей - Валя и ее годовалая племянница, родившаяся за двадцать дней до начала войны.
... Думали, что к рассвету дойдут до переправы. Но из-за осветительных ракет было светло, как днем. Били пулеметы, зенитки, рвались мины. В канаве рядом с трамвайными путями лежала большая труба, беглецы туда забились, потом к ним подползли соседи. По трубе стучали осколки. Весь день люди прятались в трубе, видели, как наши солдаты сматывали телефонный провод. Потом все стихло.
Когда женщины и дети решились выглянуть, их заметили немцы. Построили и погнали. Шли несколько дней, спали, где застанет ночь, прямо на земле.
На какой-то станции всех погрузили в товарные вагоны. Эшелон пошел на запад, часто останавливаясь. Прошел слух, что их угоняют в Германию.
- Родители были патриотами, - говорит Валентина Павловна. - На одной из станций, где поезд стоял особенно долго, решили бежать. Спрятались на дровяном складе. Утром узнали, что доехали до станции Морозовская Ростовской области. На окраине станицы Валины родители поселились в заброшенной землянке. Голодали. Ни вещей, ни денег у них не было. Копали лук на огороде, на сгоревшем элеваторе собирали зерно. Дети бродили рядом с немецкой пекарней в надежде, что выбросят испорченный хлеб. Особенно тяжело было малышке. Девочка исхудала, вздулся животик. Она уже не могла даже плакать...
В один из этих страшных дней Валю окликнул немецкий солдат: "Панинка, ком!" Он стоял рядом с крытой машиной. Знаком показал: надо грузить хлеб. Девочка залезла в машину, а солдат подавал ей хлебы: круглые, высокие. Запах этого хлеба она запомнила на всю жизнь.
Потом немец оглянулся по сторонам и протянул девочке один каравай. Валя спрятала хлеб под пальтишко и побежала домой. Валя этого хлеба не ела, его разламывали на кусочки, вымачивали в воде и давали малышке.
Больше того немца Валя не видела.
Вскоре станицу без боя взяли советские войска. Всю ночь на дороге грохотала тяжелая техника, а утром, когда станичники решились выглянуть, оказалось, что это свои. Солдаты шли в белых полушубках, валенках и, может быть, поэтому казались девочке огромными, а женщины выбегали им навстречу, плакали и обнимали.
Шли годы. На военных памятниках в нашей стране было начертано: "Никто не забыт, ничто не забыто", однако о поступках немецкого солдата, как и многом другом, было вспоминать небезопасно. Но Валентина запомнила этого человека на всю жизнь. И весной 1995 года решилась написать немецкому консулу в Саратове Юргену Штельцеру. Она просила разыскать того немецкого солдата, передать ему слова благодарности. Неожиданно консул ответил очень личным письмом.
"Могу сказать, - писал консул, - что описание событий вашей жизни, связанных с войной, меня очень тронуло... Мой отец вынужден был воевать в этой войне в Польше, Франции, Югославии, Греции и в конце концов в России. Ему повезло, так как он был тяжело ранен в конце 1944 года и поэтому в последнюю минуту был переправлен в Германию. Пролежав год в больнице, он таким образом пережил эту войну.
Я хорошо понимаю, сколько страданий причинили немецкие войска российскому населению, и все это по приказу преступного режима. Мой дед состоял в группе сопротивления против Гитлера, которая называлась "Крайзауэр Крайс", в 1944 году он был приговорен к смертной казни. Я могу вас заверить, что в моей семье всегда существовала стойкая непркязнь к нацистскому режиму. Но поколению моего отца не оставалось ничего другого, как воевать в этой войне, иначе следовал немедленный расстрел на пороге собственного дома.
Я очень благодарен вам, что после всего пережитого вы находите теплые слова... Постараюсь, чтобы ваше письмо было опубликовано в одной из германских газет. Однако вероятность того, что тот немецкий солдат, который вам помог, еще жив, очень мала".
Хотя консул не ошибся, случилось чудо. Из Германии пришел ответ. Валентине Антоновой писал человек по имени Хайнц Лонес. Прочитав в газете союза ветеранов ее письмо, он решил рассказать о своей судьбе. Хайнц тоже воевал под Сталинградом. Летом 1944 года после ранения попал в плен. Его лечили в госпитале в Аткарске. В марте 1945 года вместе с другими военнопленными отправили в Саратов. Хайнц работал на шарикоподшипниковом заводе на штамповочном станке. Многие из русских рабочих, мужчины и женщины, вспоминает Хайнц, украдкой давали ему хлеб, картофель, пшенную кашу. Одна молоденькая девушка приносила газеты - на курево.
Станок Хайнца стоял в проходе, из-за сквозняка неокрепший от ранения человек заболел. Почти два месяца провел в госпитале. "Врачи, - считает Хайнц, - сделали все, чтобы меня спасти". Ему сделали переливание крови. Свою кровь дала русская женщина.
"Благодарю всех, кто помог мне выжить, - заканчивал письмо Хайнц. - Было столько хороших людей в госпитале и в Саратове..."
Валентина Антонова ответила Хайнцу. С тех пор они переписываются.
Однажды из Германии пришел конверт с незнакомым обратным адресом. Валентине Павловне писала женщина, судьба которой отличалась, конечно, от ее собственной и в то же время удивительно была похожа. В жизни Эдит Кох как бы повторились факты биографии Вали Антоновой и Хайнца Лонеса. Сама Эдит пережила военное детство в Гамбурге, а ее будущий муж был военнопленным в России.
С семьями немецкой и русской девочек война обошлась во многом схоже. У Валентины Павловны погиб ее старший брат, военный летчик, только в 70-е годы она узнала, что он похоронен в Ленинградской области. У Эдит Кох погибла почти вся ее большая семья. Один из кузенов сгинул в лагере Заксенхаузен, куда попал по доносу. В кругу знакомых он неосторожно сказал, что война проиграна. Его брат, не скрывавший таких же взглядов, был разжалован в рядовые, отправлен в штрафной батальон. Он тоже погиб. Судьба их выяснилась много позже. Когда Эдит было 11 лет, начались особенно жестокие бомбежки Гамбурга фосфорными бомбами. Однажды Эдит со своими родителями четыре дня прятались в подвале церкви. Дядя и тетя Эдит в тот раз не пошли в бомбоубежище. Они сгорели в своем доме.
История мужа фрау Кох впечатляет. Из лагеря для военнопленных на Урале он сбежал. Пешком (!) протопал через всю Россию и Польшу, вернулся в Германию. Молоденький паренек на ломаном русском просил еду в глухих деревушках. Удивительно, но беглого пленного, возвращавшегося домой, не выдали. К русским людям Кох сохранил самые теплые чувства и постарался передать их жене. Человеческие судьбы не укладываются в привычные представления, которыми мы привыкли измерять прошлое.
После войны судьбы переживших ее складывались по-разному. Семья Антоновых после войны долго бедствовала. Но Валя, несмотря на это, сумела поступить в педагогический институт. Она выбрала профессию учителя французского языка. С мужем геологом они много поездили по стране, долго жили в Тбилиси. А после кровавых событий 9 апреля 1989 г. вернулись в Саратов.
Хайнц Лонес стал коммерсантом. Сейчас он пенсионер, обеспеченный человек. В последнее время прибаливает, годы и старые раны дают о себе знать. Эдит Кох всю жизнь проработала медсестрой. Ее муж умер. Теперь она участвует в ветеранском движении, которое объединяет солдат бывших стран-противников: Германии, Франции, Англии.
Заочное знакомство между Валентиной Антоновой и ее зарубежными адресатами переросло в дружбу. В первом же письме Хайнц написал: "Я состоятельный человек и считаю своим долгом помочь вам, русские люди много пережили и потеряли, в вашем лице я благодарю всех русских женщин за доброту". Валентина Антонова сразу же заявила, что ей от Хайнца ничего не нужно. Однако вскоре Лонес узнал, что Валентина Павловна - диабетчица, и прислал ей современный аппарат для измерения сахара в крови. Посылки из Германии, перемежаясь с письмами, приходят до сих пор.
- Он очень внимательный человек, - рассказывает Валентина Павловна. - Внимательный даже в мелочах. Это для мужчины редкость. Знает, что у меня - маленький внук (дети и внуки самого Хайнца уже выросли), обязательно вложит для Кирюши какую-нибудь игрушку.
Для Эдит только переписки было мало. Осенью 1997 года фрау Кох прилетела в Саратов. Антоновы и другие саратовцы показались Эдит людьми "очень сердечными". Фрау, конечно, этого не знала: чтобы принять гостью, хозяева залезли в большие долги. В то время муж и дочь Валентины Павловны месяцами сидели без зарплаты.
Потом сначала Маша, дочь Валентины Павловны, а затем и она сама побывали в Германии. Познакомились с Хайнцем и его женой. Свою поездку в Германию Валентина Павловна до сих пор вспоминает как "хорошую сказку".
Немецкие друзья не говорят по-русски, а Валентина - по-немецки. Однако преградой общению это не стало.
- Как-то друг друга ухитрялись понимать, - рассказывает Валентина Павловна.
Письма в Германию ей сначала помогали писать и переводить знакомые. А потом бывшая учительница решила: "Это все не то, мне важно донести свои эмоции". Теперь пишет письма по-немецки сама, хотя и со словарем.
- Когда встретились с Хайнцем, не почувствовали какой-то неприязни к нему, хотя он в прошлом был оккупант, враг... Мы обнялись, причем это получилось само собой. Я ведь уже по переписке хорошо узнала его как человека. Еще тогда, во время войны, хотя мне было 14 лет, я своим детским умом поняла: тот солдат, что поделился со мной хлебом, не мог быть фашистом...