- Дома как-то само собой считалось, что я должен быть музыкантом, - рассказывает Эдуард Николаевич. - Отец, инженер-химик, имел красивый голос и исполнял весь оперный репертуар...
Судьбе оказалось угодно свести меня, студента консерватории, с Евгением Мурзиным - создателем синтезатора АНС (по инициалам Александра Николаевича Скрябина - композитора, первым в музыке ХХ века "услышавшего" космос, передавшего его "звучание"). Студия Мурзина была в 60-е годы одним из очагов московского культурного андерграунда. К нам приходили "модные" композиторы-авангардисты - Денисов, Шнитке, Губайдулина, Каретников, создали на АНСе ряд сочинений.
- Насколько я знаю, в юности вы переболели и рок-музыкой...
- Был такой момент, когда в моем сознании рок-музыка смела все, чем до того занимался. В 1976 году у нас образовалась рок-группа "Бумеранг", куда входили композитор Владимир Мартынов, пианист Алексей Любимов, братья Богдановы, пианист Сергей Савельев, бас-гитарист Валентин Козловский. Мы с Мартыновым писали для ансамбля музыку, сами подыгрывали. Было, например, такое групповое сочинение протяженностью около часа - "Мираж", мы показывали его Андрею Кончаловскому и тем, кого он с собой приводил, - режиссерам Копполе, Антониони, композитору Леграну... Свой опыт в экспериментальной электронике и рок-музыке я обобщил в кантате "Ода доброму вестнику", которую написал к Олимпийским играм 1980 года.
К сожалению, сегодня в электронной музыке наметился кризис. "Академическая" электроника грешит сильным креном в чисто технический эксперимент. С другой стороны, коммерциализация рок-музыки привела к ее вырождению. То потрясающее духовное начало, что в ней было, ушло...
- Что стало потом со студией Мурзина?
-После долгой борьбы (Союз композиторов не раз предлагал взять ее под свою опеку, и это, наверное, было бы хорошим решением) студию передали фирме "Мелодия", и в ее недрах она постепенно угасла.
- Интересно, что я об АНСе впервые узнала из титров фильма "Солярис", где написано, что именно на нем создан звуковой ряд. Как произошло пересечение ваших с Тарковским путей?
- Мы встретились у Михаила Ромадина - художника-постановщика "Соляриса". До этого я Тарковского не знал и его "Андрея Рублева" не видел. Зашла речь о моих сочинениях, он захотел с ними познакомиться.
- Что его заинтересовало?
- Он много раз говорил: "Мне не музыка как таковая нужна, мне нужны состояния". Его привлекали звучания, близкие к природным шумам. Я долго искал, как подступиться к поставленной им задаче. Надо, чтобы звук как бы жил, дышал, расцветал... В этой манере написана музыка к "Солярису", "Зеркалу", "Сталкеру".
- Вы несколько лет прожили в Лос-Анджелесе. Каковы впечатления от работы в Голливуде?
- Наиболее яркое впечатление - сам Лос-Анджелес. Фантастический город, суперцивилизация, что-то ослепительное. Голливуд - это действительно киноцентр мира. Внедриться в него пришельцу, тем более в зрелом возрасте, практически невозможно. Надо быть совсем молодым и чрезвычайно упорным - так начинал свою карьеру, например, Эннио Морриконе. Я, конечно, никогда не попал бы туда, если бы не Кончаловский, который пригласил меня на картину "Гомер и Эдди". Когда в 1979 году он уезжал в Америку, то, прощаясь, сказал мне: "Вот увидишь, будем с тобой работать в Голливуде". Я думал, это сказано просто так, мы не увидимся больше никогда. Вспомните, чем тогда был отъезд за границу. Но как только появилась возможность, он "выписал" меня туда и добился для меня работы.
- Как там отнеслись к композитору из России? Они поняли, кого "заполучили"?
- В Америке прежние заслуги ничего не стоят. Я привез свои пластинки, пленки - и все-таки мне устроили экзамен. Продюсер Кончаловского Дэвид Чаклер дал мне четыре уже отснятых эпизода, студию и неделю срока, чтобы я написал то, что считаю нужным. Никаких конкретных "творческих пожеланий". Через неделю приехали несколько человек, послушали, сказали: "О'кей, будешь работать".
- Их подход к киномузыке отличается от нашего?
- Он совершенно другой. Американцы требуют от музыки сюжетного "комментария" каждого кадра, чтобы интерес зрителя поддерживался и направлялся постоянно. Европейцы же, и мы в том числе, стремятся к отражению эмоционального содержания сцены. Американская киномузыка отличается от европейской, как школа представления от школы переживания в драматическом театре.
- Вы не стали автором поп-музыки - того, что называют "песенками". Телевидение и коммерческие радиоканалы не "задалбывают" публику вашими мелодиями. Не обидно, что в сегодняшнем обществе популярности часто достигает примитивное "искусство"?
- Так устроен мир, и ничего с этим не поделаешь. Поп-звезды собирают огромные аудитории, их труд соответственно оплачивается. "Юрай Хип" сейчас на сотых местах в рейтингах, и все равно эта команда собирает публики больше, чем Чайковский. Другое дело - на Западе есть спонсорские, благотворительные организации, целая система поддержки серьезного искусства.
- Извечная проблема: что более способствует творчеству - свобода от заказа или его наличие?
- Лично мне нужно, чтобы что-то подстегивало извне. Например, интересно уложить музыкальную мысль в жесткий хронометраж эпизода. Разумеется, не всякая задача для меня органична. Например, не берусь за так называемые музыкальные фильмы. Умение сочинять песни, танцевальную музыку -особый дар, им, например, феноменально обладает Геннадий Гладков. Мое - это драматические картины, где музыка обнажает психологию, эмоциональную жизнь героев.
- Ваши планы?
- Я сейчас сделал паузу, потому что считаю - пора перестать писать для "электричества" просто пьесы, надо переходить к глобальным художественным задачам. И прежде всего - вернуть музыке эмоциональность. В руках композиторов фантастические технологии, но впечатление такое, будто все толкутся на месте и боятся сделать шаг. И я в том числе. Вообще мне кажется, что в ХХ веке новой музыки не состоялось. Мы наблюдали развитие традиций XIX века - развитие потрясающее, но все же принципиально новая музыка сейчас только нащупывается, она появится в начале следующего века. И ее будут делать люди, которым сейчас двадцать.
- Прогресс творчества невозможен без соответствующей культурной среды. Выходят ли, например, диски с серьезной электронной музыкой?
- В основном на Западе. Сейчас в России вышел мой компакт-диск "по мотивам" фильмов "Солярис", "Зеркало", "Сталкер". Скоро должен выйти CD с музыкой к "Сибирскому цирюльнику" Никиты Михалкова. И вот-вот появится "компакт" в рамках проекта "Звездно-галактическое приключение" в Лужниках.
- Вы традиционно возглавляете жюри по электронной музыке на всероссийском конкурсе юных композиторов "Хрустальный камертон", который уже не первый год проводит театрально-концертная компания "Амфион". Чего бы вы пожелали участникам соревнования?
- Избегать стандартных решений. Соблазн велик: нажал кнопку синтезатора - и в твоем распоряжении готовый эффектный тембр или, скажем, ритм, а то и весь аккомпанемент. Но на эту кнопку до тебя уже нажимали столькие... Никакая, даже самая совершенная технология не заменит творческой фантазии человека. И еще хочу напомнить: далеко не всякая музыка, "сделанная" при помощи электронного прибора, может называться электронной. Прелюдия Баха, сыгранная на синтезаторе, не меняет от того своей природы. Сочинение электронной музыки - это прежде всего создание необычных форм, неслыханных звучаний, удивительных пространственных эффектов. То есть всякий раз - шаг в неизвестное.