ОМОН добрался до Мариинки

В Мариинском театре состоялась одна из самых ожидаемых премьер сезона — постановка оперы «Бориса Годунова»

В Мариинском театре состоялась одна из самых ожидаемых премьер сезона — постановка оперы «Бориса Годунова» под музыкальным руководством Валерия Гергиева и в сценической версии британского режиссера Грэма Вика (см. его эксклюзивное интервью «Труду» 15.02.2012). Посмотрев спектакль, обозреватель газеты лишний раз убедился, что пытаться актуализировать Пушкина и Мусоргского — примерно то же, что пробовать сделать повыше гору, занеся на ее макушку полный мешок камней: труд огромный, итог сомнительный.

То, что предложит Вик, можно было бы угадать с закрытыми глазами: толпа на площади в современных одеждах, свирепствующий ОМОН, Борис, надевающий царскую мантию поверх серого «номенклатурного» костюма… Сейчас на Западе подобным образом ставят чуть ли не каждую русскую оперу, сюжет которой хоть каким-то образом касается общественных движений: менты с дубинками и шныряющие всюду агенты в штатском стали таким же «лубком», каким раньше были пряники и ручные медведи.

Кое-что Вик придумал не без остроумия: например, первый эпизод — коронация — проходит под сенью громадного советского герба, а в последнем — в зале Думы (так и хочется сказать — Государственной) красуется двуглавый российский орел, да еще и наскоро сделанная (видно, кем-то из «оппозиции») корявая надпись красным: «Народ хочет перемен», — но ясно, что никаких перемен не наступит, просто за одним не слишком удачливым царем последует другой, а Русь так и будет погружаться в смуту.

Выбирая из множества редакций «Бориса Годунова», лидер Мариинского театра обратился к первой — авторской, написанной Мусоргским в 1869 году. Это тем интереснее, что долгие десятилетия она была практически неизвестна даже специалистам, так как следы ее «растворились» при подготовке композитором второй редакции 1872 года, и лишь в ХХ веке музыковедам удалось ее восстановить. Оркестр у Гергиева звучит ясно и мягко. Одним из козырей постановки стало исполнение роли Бориса Евгением Никитиным — певцом из числа лучших бас-баритонов на сегодняшней мировой сцене.

Но все же ради чего предпринималась нынешняя сценическая трансформация «Бориса Годунова»? Что в опере Мусоргского стало точнее, острее от того, что реплики «Митюх, а Митюх, чего орем?» — «Вона! Почем я знаю» — произносятся не бородатыми мужиками, а современными гопниками? И так ясно, что это настолько же об организованных Кремлем 400 лет назад «народных изъявлениях в поддержку царя», насколько о сегодняшних митингах различных сил, где согнанный активистами народ на 90% безразличен к происходящему — «безмолвствует», что гениально предрек нам на века Пушкин.