.jpg)
Маэстро Морихиро Ивата 30 лет работает в главных труппах России
Грамота Министерства иностранных дел Японии, ежегодно отмечающего тех, кто вносит особый вклад в развитие отношений с зарубежными странами, на днях была вручена японско-российскому танцовщику и хореографу Морихиро Ивате. Еще бы — 30 лет работы в одной из главных мировых балетных держав, из них полтора десятка — на сцене Большого театра, а затем, уже в ранге художественного руководителя — в международно известных оперно-балетных труппах Бурятии и (поныне) Нижнего Новгорода... О том, как Россия и ее балетный мир стали для Морихиро, или Морика, как его называют русские друзья, родной — наше интервью.
— Вы и до сих пор танцуете?
— Весной 2021 года в Нижегородском театре оперы и балета состоялся вечер, приуроченный к моему пятидесятилетию — я тогда много танцевал. И после этого пару раз довелось выйти на сцену. Так что не хочется говорить, будто все танцевальные достижения для меня позади. Кто знает, как еще сложится судьба. Но понимаю, что сегодня уже не могу соответствовать самому себе тридцатилетнему, а танцевать не с полной отдачей, не как в последний раз — не вижу смысле. И сейчас для меня важнее так называемая организационная работа. Чувствую, что могу передать весь свой накопленный опыт молодым танцовщикам.
— По спектаклям Большого театра помню, что вы всегда посылали со сцены лучи радости, казалось, что у вас никогда ничего не болит, не натираются мозоли — частые спутники балетных артистов. Этот оптимизм — особенность японского характера, выносливость самурая?
— Не только. Мне очень повезло с педагогами в МАХУ (Московское академическое хореографическое училище, ныне — Московская государственная академия хореографии — «Труд»). Я занимался в классе Александра Бондаренко (один из лучших педагогов мужского танца, безвременно скончавшийся в 2008 году; среди его учеников — Андрей Уваров, Дмитрий Белоголовцев, Артем Овчаренко, Вячеслав Лопатин и другие звезды — «Труд»). Он сразу научил правильно подкачивать мышцы, чтобы обходиться без травм, и их у меня действительно было немного. Иногда случались вывихи, но я быстро возвращался в форму.
.jpg)
— Как случилось, что японский мальчик «заболел» балетом? Ведь на вашей родине государством поддерживается только один театр — национальная классическая традиция «Но». Даже великий театр «Кабуки», где все роли играют мужчины, по сути дела частный.
— Уточню: в Японии все же есть один государственный балетный театр, но остальные — частные со спонсорской поддержкой. То же самое можно сказать и про школы. Одной из них руководил мой папа, принадлежащий к числу пионеров классического балета на наших островах. Представьте себе: послевоенное время, бедность, но уже тогда у японцев пробудилась любовь к этому искусству. Папа организовал балетную школу и сам начал в ней преподавать. Моя мама тоже танцевала, но национальные танцы. Позже и она стала учить в папиной школе. Так что мне было чьему примеру следовать.
Важным для меня периодом стали два года учебы в Советском балетном институте, который как раз тогда открыли в Японии. С нами работали мастера из Москвы, Киева и других ведущих школ: они приезжали, давали уроки, а через три месяца их сменяли следующие. Уникальный студенческий опыт, в результате которого я окончательно влюбился в классический балет в том блистательном виде, в каком он существовал в СССР, и понял, что хочу посвятить этому искусству свою жизнь. Вот так в 19 лет я оказался в Москве и начал стажироваться в МАХУ. Кстати, в Википедии пишут, будто я сперва обучался в Академии русского балета имени А.Я. Вагановой, но это ошибка, которую нужно исправить — при всем моем уважении к замечательному ленинградско-петербургскому вузу, я никогда не был его студентом.
— Вас не отговаривали от поездки в Россию?
— Не просто отговаривали — многие в Японии смотрели на меня как на ненормального: «Там неблагополучно, экономика рушится, СССР вот-вот развалится». Но я уже принял решение, о котором ни разу потом не пожалел. Полтора года в училище, где нас не только учили, но и кормили, и дали жилье, — прошли в эйфории и увлеченности. Я жил одним балетом и, мне кажется, был ответственным учеником. А когда меня взял в свою труппу Вячеслав Михайлович (театр «Русский балет» под руководством Вячеслава Гордеева — «Труд»), у меня даже появилась «дефицитная» валюта, так как коллектив много и успешно гастролировал по Европе и Латинской Америке. Все это не отменяло ужасной нищеты и неустроенности, которая царила в России в 90-е годы, но я не замечал тех трудностей и был абсолютно счастлив.
— Кто-то еще из японцев в то время танцевал в России?
— Конечно — более того, я попал в труппу Гордеева не без содействия японки. Моя коллега по МАХУ Масами Чино помогла найти балетный класс, где бы я смог заниматься после выпуска из школы. Эти занятия увидел Вячеслав Михайлович — и пригласил на работу.
— Так Масами — мама Марко Чино, который уже несколько сезонов танцует в Большом театре и обратил на свой талант внимание. Как тесен мир!
— Марко с его мамой я лично принимал из роддома, мы дружим нашими интернациональными семьями: Масами вышла замуж за итальянца, а я женился на Ольге, пермской балерине.
— Ольга с дочками тоже перебралась к вам в Нижний Новгород?
— Ей это удалось только сейчас. Дело в том, что, когда меня позвали стать заместителем художественного руководителя Нижегородского академического театра оперы и балета, Ольга осталась в Бурятии преподавать в организованной мною Школе балета — у тамошних ребят большой интерес к танцу, было бы обидно бросить наше начинание на полпути. Но сейчас она уже нашла хороших педагогов на замену и будет работать со мной в нижегородском театре. Кстати, у Ольги красный диплом, она кандидат наук. А дочки наши уже взрослые — одна нашла работу в Германии, вторая живет в Москве, но мы стараемся видеться как можно чаще, хотя при нашей занятости это очень трудно.
.jpg)
— И все же вряд ли ошибусь, если самой звездной полосой вашей жизни назову 17 лет, проведенных в Большом театре.
— Опять-таки ни секунды не сомневался, идти ли мне туда. Большой театр всегда был моей мечтой. Меня влекла возможность продолжать там учиться у ведущих российских мастеров. Моим непосредственным наставником был Борис Акимов — изумительный мудрый педагог. Огромная ему благодарность. Также я работал с Михаилом Лавровским, Юрием Владимировым, Юрием Григоровичем, Генрихом Майоровым и многими другими. Эти знания помогают мне и сейчас, когда я сам ставлю и репетирую с артистами в Нижнем Новгороде. Снова повторюсь, но на меня в Большом театре иногда смотрели как на сумасшедшего, потому что я дни напролет проводил в балетных залах. Не только репетировал, но просто слушал то, что говорили, допустим, Марина Семенова или Галина Уланова о ролях в классических балетах, впитывал это как губка, запоминал, записывал. Как у иностранца, у меня другая оптика, и я, может быть, резче, чем коллеги-россияне, понимал всю уникальность таланта мастеров Большого театра. Отсюда вытекает и вторая важная составляющая моей жизни на его сцене. Я ценю западную хореографию и то, что Джон Ноймайер отобрал меня в свой спектакль «Сон в летнюю ночь» на роль Пэка, и что в кастинге «Парижского веселья» Леонида Мясина мне досталась роль Перуанца... Но особую радость доставляют роли Шута в «Лебедином озере» Юрия Григоровича, Чиполлино в одноименном балете Генриха Майоров и все остальные партии классического репертуара. Очень боюсь, что в погоне за новыми западными веяниями наследие мастеров Большого театра растеряется, но надеюсь, что общими усилиями мы его спасем. Например, сейчас в Нижнем обсуждаем новую постановку «Щелкунчика»... Хотя из-за пандемии планы трудно строить.
.jpg)
— Были у вас, кроме балета, серьезные, а может, и несерьезные увлечения?
— Последнее мое увлечение — мотоциклы. Не удивляйтесь, но оно ко мне пришло от младшей дочери. Я купил себе «Харлей-Дэвидсон» и иногда гоняю между Москвой и Нижним. Сейчас, правда, мотоцикл стоит на приколе в гараже нижегородского фирменного салона — все-таки осенью ездить уже холодно. Еще, пока жил в Москве, увлекался японским боевым искусством айкидо, потом иайдо — техникой внезапной атаки с мечом. Но, конечно, ничто и никогда не затмевало классический балет...