38 минут эфирного времени. Меньше чем полминуты на каждый прожитый год... А было за эти годы столько всякого! Занятия дома у великого композитора Александра Глазунова. Творческий дебют - оперетта "Ночь под Рождество", на премьеру которой 15-летнего сочинителя не пускала билетерша: мальчик, тебе еще рано, приходи на детский утренник... Учеба в Ленинградской консерватории. Творческая дружба с Марком Бернесом. Фильмы Леонида Лукова "Большая жизнь", "Александр Пархоменко", "Два бойца" с песнями "Три года ты мне снилась", "Спят курганы темные", "Шаланды, полные кефали"... Круг общения: Алексей Толстой, Леонид Утесов, Сергей Лемешев, Михаил Зощенко, Ив Монтан, Франсис Лемарк, Жан Маре...
Таков Богословский. Но слово "мэтр" решительно не подходит к истинно народному артисту. Он навсегда остался тем же мальчишкой, который переделывал в дневнике тройки на пятерки. Только впоследствии он нарушал куда более серьезные "правила поведения", сочиняя музыку, которую официальные идеологи обвиняли в пошлости, а простые люди любили (и продолжают любить) за искренность и теплоту.
Балагур, шутник, чьи розыгрыши, не всегда безобидные, вошли в легенду, - как он, оказывается, несовременно современен! Как неожиданно - и тем более впечатляюще, оттого, что произнесены совершенно без пафоса, - звучат из его уст слова, которые надо бы взять нынче на заметку многим: "Я принадлежу к категории мужчин давнишнего образца. К тем, которые никогда не рассказывают о своих отношениях с женщинами. Это тайна, и я унесу ее с собой".
Говорят, высший показатель мудрости - самоирония. Никита Богословский подарил зрителям великолепный ее пример (а создателям ленты - эффектный финал), прочтя под занавес собственное стихотворение:
Года минувшие я часто вспоминаю.
Мелеет славы бурная река.
И я без сожаленья в суп бросаю
Лавровый лист из своего венка.