Когда через несколько часов семья Хашукаевых наконец приехала на своей повозке к подножию древней башни Адиюх, где по традиции на праздники собирался весь Хабезский район, гулянья были в самом разгаре. За поздравлениями, дружескими пожеланиями никто не заметил, что Осман пропал. Его поиски длились почти 40 лет.
Я приехала в горный аул Жако, где живет семья Хашукаевых, неделю спустя после долгих застолий - так весь район отмечал долгожданную встречу со своим пропавшим земляком, Османом Хашукаевым.
- Только он теперь Джамаль Готов, - с горечью говорит Фатима Хашукаева. - Рвет материнское сердце эта чужая фамилия, а уж отец и вовсе не выдержал бы этого. До самой смерти искал нашего Османа. Все в районе помогали нам в этом.
И действительно, не было, пожалуй, человека, который не отозвался бы на соседскую беду. Вместе с сельчанами Хусейн Хашукаев, отец семейства, объехал берега Малого Зеленчуга и Кубани, проверял чуть ли не каждый валун в воде, каждый прибрежный куст, до самой Невинки добрался. Слухи, что мальчик мог утонуть, не подтверждались, а вот то, что его якобы выкрала бездетная пара артистов, приехавшая в тот день на празднование Дня Победы, больше походило на правду и все больше будоражило аул. Именно тогда отчаявшиеся родители написали письмо Нине Петровне, жене Никиты Хрущева, рассказав о своей беде. Вскоре семья узнала, что объявлен всесоюзный розыск Османа. К поискам подключили многих ясновидящих, даже самого Вольфа Мессинга: все они в один голос уверяли, что сын жив и непременно вернется в родную семью.
- Когда увидела фотографию сына во всесоюзном розыске, что-то во мне окончательно поломалось, жить не хотелось, - рассказывает Фатима. - Соседки утешали: мол, одумайся, возьми себя в руки, все в руках Господа. У тебя же еще трое - мал мала меньше. Что им отвечать? Вот у меня рука: отрежь палец - вся она болит. Так и со мной - казалось, всех детей разом потеряла. Сегодня корю себя за то, что, возможно, из-за этой потери обделила их любовью, но тогда ничего поделать не могла.
Постаревшая за долгие годы ожиданий, она замолкает, уставившись в пустоту, потом, очнувшись, сетует:
- А ведь отец мог бы тоже порадоваться, если бы мы тогда сразу поехали в Польшу, но с судьбой не поспоришь...
Первую весточку о сыне, вернее, человеке, похожем на их Османа, Хашукаевы получили спустя 20 лет после трагедии. В 1984 году новобранец из их аула Мухаммед Хакиров был направлен служить в воинскую часть, дислоцировавшуюся в Польше.
- Еще на сборном пункте в Ставрополе я был поражен сходством командира роты с моим земляком Асланом Хашукаевым. Подумалось, не тот ли это мальчик, потерявшийся много лет назад в Хабезе? - рассказывает Мухаммед. - Только в самолете решился подсесть к нему и спросить фамилию, кто его родные, не терялся ли он в детстве: уж очень похож на моего земляка, брат которого пропал много лет назад. Не могу сказать, что мои слова вызвали сильное любопытство офицера, но что-то в его лице изменилось. Уже в гарнизоне он пригласил меня к себе в кабинет и, просматривая документы, спросил: "Ты не из рода Хакировых, отец которого на линейке ездил?" Тут пришел черед удивляться мне, поскольку у отца действительно была линейка. "Откуда тебе это известно?" - спросил я у офицера. "Не могу вспомнить, но в памяти как будто что-то всколыхнулось, - замялся он. - Скажи, а в вашем ауле есть такая башня, Адиюх?" Я ответил утвердительно.
И - все: дальше разговор перестал клеиться. Сомнений в том, что мой командир - тот самый пропавший Осман, у меня больше не было. Конечно, написал письмо об этой неожиданной встрече Хашукаевым. Они послали запрос в воинскую часть, но ответа не получили.
Мухаммед, уверенный в своей правоте, не успокоился. Перед демобилизацией попросил командира сфотографироваться с ним на память. Но... пленка засветилась.
- История с его фотографиями, как и вообще с метрикой, покрыта тайной, - говорит старшая сестра, Айшет. - Много несовпадений в свидетельстве о рождении. А в семейном альбоме Готовых нет ни одной детской фотографии брата, словно кто-то его все время пытался укрыть от посторонних глаз. Первое фото сделано только в 16 лет, когда Джамаль, то есть Осман, получил паспорт и поступил в Томское танковое училище. Поэтому поиск затруднялся, хотя отец до самой смерти искал его. Бывало, оденется как нищий и обходит все дворы: всю область так исходил.
Незадолго до смерти главы семейства Хашукаевы в последней надежде обратились на телепередачу "Ищу тебя". Передо мной пожелтевший от времени листок из школьной тетрадки, где аккуратным ученическим почерком выведено наивное до слез: "Сообщите брату, что будем ждать его в центре ГУМа у фонтана..." Увы, тележурналисты не могли помочь семье: прошло слишком много лет, да и по одной-единственной фотографии четырехлетнего ребенка вряд ли опознаешь.
И тогда силы оставили Хусейна Хашукаева. Перед кончиной он наказал домашним сделать поминки по пропавшему сыну, а на своем надгробном камне поместить два портрета: его и маленького Османа...
- Но как же в конце концов нашелся Осман?
- Нам сообщили, что в соседнем районе живет и работает человек, очень похожий на меня, - говорит Аслан Хашукаев. - Я связался с Мухаммедом и спросил: как зовут твоего командира, о котором ты писал из армии? В ответ услышал фамилию военкома Коше-Хабльского района в Адыгее. На следующий день старейшины нашего рода выехали к Джамалю. Я с первых минут встречи понял, что передо мной сидит мой родной брат. Но как это высказать ему? Целый день провели в "светских" разговорах, не решаясь сказать о цели визита. И только перед отъездом выложили все.
- Я, мягко говоря, пришел в шок от услышанного, - говорит полковник Готов. - Да и как могло быть иначе, когда 43-летний, в общем-то состоявшийся мужчина вдруг узнает, что, оказывается, всю жизнь его воспитывали чужие люди? Было смятение, но согласие на обследование ДНК дал, почти не раздумывая.
- Неужели у вас не сохранились хоть какие-то детские воспоминания о своих настоящих родителях?
- Уже в зрелом возрасте, когда приходилось отвечать на анкеты службистов, ощущал "белые пятна" в биографии, но это на уровне каких-то смутных воспоминаний, а о чем они - понять не мог. Дело в том, что у меня было достаточно благополучное детство, люди, которых я считал своими родителями, воспитали меня, помогли получить образование. Таким образом, меня как бы миновала драма, пережитая моими, как теперь оказывается, настоящими родителями.
- А как же "зов крови"?
- Наши анализы ДНК совпали почти на 97 процентов, но эмоционально это пока очень сложно осознать. Прожита целая жизнь, менять ее, как бы заново переписав, - для этого нужно время.
Это понимает и Фатима, потому и замкнулась в материнском счастье, как когда-то в горести. Она часами сидит в оцепенении, неспособная объяснить боль почти 40-летней разлуки с сыном.
- Трудно сыночку привыкнуть ко мне, - горюет постаревшая мать. - Вот и называет меня бабушкой. Обещал на время отпуска забрать меня к себе. Может, поживем вместе, и тогда стану для него мамой?..