Июльским днем 1945 года в одном из эшелонов направился к новому месту службы генерал-лейтенант Кузьма Деревянко, только что назначенный начальником штаба одной из приморских армий. В Чите генерала неожиданно сняли с поезда представители транспортной комендатуры, ссылаясь на приказ из Москвы.
На перроне Деревянко ожидал генерал-полковник Семен Иванов. На "эмке" они добрались до штаб-квартиры маршала Советского Союза А.Василевского. Александр Михайлович сразу же принял Деревянко и вручил ему шифрограмму, подписанную Сталиным и начальником Генерального штаба А.Антоновым: К.Деревянко назначается представителем Главного командования советских войск на Дальнем Востоке при американском генерале Дугласе Макартуре.
Через несколько дней была сформирована группа из проверенных лиц, хорошо знающих английский язык. От ВМФ - контр-адмирал А.Стеценко, от ВВС - генерал-майор Н.Воронов. Во Владивостоке был подготовлен самолет для дальнего перелета через Китай и Южно-Китайское море на Филиппины с посадкой на военном аэродроме под Манилой.
Среди приближенных маршала Василевского, узнавших о назначении никому не известного армейского генерала Деревянко для выполнения важной государственной миссии, ходили разные толки. Никто не мог понять: почему Верховный сделал именно такой выбор? Что ж, если Сталин так решил, значит, основанный на веских аргументах, о которых мало кто знает. Возможно, они кроются в биографии Деревянко.
Кузьма Николаевич родился 14 ноября 1904 года в селе Косеновка на Умани. Его отец и другие предки были каменотесами. Этому тяжелому делу научился с детских лет и Кузьма. В 1922 году, когда был объявлен призыв в Красную Армию, хлопец записался добровольцем. Через несколько лет он дослужился до красного командира и поступил на восточный факультет Военной академии имени Фрунзе. Изучил английский, китайский и японский языки. После окончания академии Деревянко командировали в Китай. О его специальном задании известно лишь то, что за его выполнение он удостоился ордена Ленина - по тому времени высшей награды в СССР. Во время Великой Отечественной войны его фамилия не раз упоминалась в приказах Верховного среди активных участников боевых операций 3-го и 2-го Украинских фронтов.
...В Манилу генерал-лейтенант Деревянко прибыл 27 августа 1945 года. Здесь уже собрались представители США, Великобритании, Китая, Канады, Австралии, Франции, Голландии и Новой Зеландии. Познакомившись с Дугласом Макартуром, Деревянко узнал, что все эти люди в мундирах и штатском прибыли сюда для участия в подписании акта о безоговорочной капитуляции Японии. У советского представителя таких полномочий не было. Пришлось срочно связываться с Москвой. В тот же день Деревянко получил шифрограмму, в которой говорилось, что ему доверено подписать упомянутый акт от имени СССР, а кроме того, сообщалось, что отныне он переходит в прямое подчинение Ставке Верховного и должен связываться с Москвой, минуя штаб-квартиру Василевского.
Общаясь с коллегами-союзниками, Кузьма Николаевич выяснил, что многие из них считают нового президента США Гарри Трумэна "скользким" политиком. Поговаривали, что в Потсдаме он вещал одно, а своих генералов ориентировал на другое: закончить войну на Тихом океане без России. Деревянко стало известно, что Трумэн послал директиву адмиралу Нимицу (было это 13 августа) с приказом оккупировать порт Дайрен (Дальний), прежде чем туда вступят русские. Однако советские десанты с воздуха и с моря оказались такими мощными, что американцам пришлось отрабатывать "задний ход". Возможно, их пыл остудили слова генерала Паркера, которого советские десантники освободили из плена, захватив лагерь в Мукдене: "Русские солдаты были для нас посланцами с неба. Если бы не эти парни, мы до сих пор находились бы в японской темнице".
Вскоре в Манилу явились японские эмиссары для получения от Макартура инструкций, касающихся деталей капитуляции. Советские представители сразу же прибыли в штаб-квартиру американского генерала. Деревянко потребовал от Макартура открыто делиться информацией. И в тот же день у Кузьмы Николаевича была штабная сводка, в которой говорилось, что 11-я воздушно-десантная дивизия США уже доставлена транспортными самолетами в район Токио. Это было началом оккупации Японии американцами.
30 августа Дуглас Макартур пригласил в свой самолет генерала Деревянко и других представителей стран-союзников, чтобы лететь в Японию. В Гранд-Отеле в Иокогаме были готовы номера для представителей всех делегаций. На 2 сентября 1945 года было назначено подписание исторического акта об окончании второй мировой войны.
В 8.50 утра к правому борту американского линкора "Миссури" подошел катер с японскими эмиссарами. Министра иностранных дел Мамору Сигемицу сопровождали генерал Есидзиро Умедзу и восемь других персон. Кинокамеры зафиксировали подробности: вот, хромая и опираясь на палку, поднимается по трапу Сигемицу, вот с суровым выражением лица произносит вступительное слово Макартур, вот подходят поочередно подписывать акт представители стран-союзниц. От имени Советского Союза акт скрепил своей подписью генерал-лейтенант Деревянко. Вся церемония заняла 20 минут. Макартур обратился к союзникам: "Будем молиться, чтобы теперь восстановился мир и чтобы Бог сохранил его навсегда. На этом процедура заканчивается". И Макартур направился в салон командира линкора, пригласив пройти туда же всех делегатов. Кузьма Николаевич провозгласил здравицу за советский народ, сделавший так много для победы во второй мировой войне. Все выпили стоя.
А тем временем Сигемицу со свитой покидал "Миссури", унося с собой акт, чтобы передать его императору Хирохито. Один американский адмирал, находившийся тогда на "Миссури", вспоминал: "После церемонии японцы спустились по трапу и ушли. Никто не отдал им честь и не обменялся с ними рукопожатиями. Они просто ушли".
Следующая неделя сентября была занята переговорами с Макартуром, начальником его штаба генералом Сэзерлендом, от которых зависели поездки Деревянко по Японии, знакомства с городами Хиросима и Нагасаки, разрушенными атомными бомбами.
Начал Кузьма Николаевич с Токио. Первое, что надо было сделать, - перебраться из Иокогамы в столицу Японии, в здание посольства СССР, чудом сохранившееся после американских бомбежек. Улицы Токио - в обломках жилых и административных домов. Трамвайные пути с разбитыми вагонами. Автобусы брошены у обочин дорог. Редкие прохожие, встречавшиеся русскому генералу, были оборваны и угрюмы...
Видя все это, Деревянко сказал своим спутникам: "Я участвовал в освобождении Софии, Бухареста, Будапешта, Вены... Там уцелели почти все старинные здания и дворцы. Мы понимали, что такие города не должны лежать в руинах. А здесь? Варварство..."
27 сентября Кузьма Николаевич получил шифровку из Москвы: прибыть с докладом о положении в Японии. Впоследствии он вспоминал: "Спустя двое суток был в столице нашей Родины. Прежде чем представить доклад правительству, встретился с начальником Генерального штаба генералом армии Алексеем Иннокентьевичем Антоновым. Вместе и отправились на доклад. Въехали в Кремль через Боровицкие ворота и, обогнув здание Верховного Совета СССР по Ивановской площади, свернули к зданию, где находились квартира и рабочий кабинет И.В. Сталина.
Войдя за Антоновым в кабинет и увидев вышедшего навстречу Сталина, я представился Верховному Главнокомандующему. Сталин попросил меня доложить о положении в послевоенной Японии в общих чертах и подробнее осветить вопросы отношения японцев к союзникам, состоянии вооруженных сил Японии, особенно ее военно-морского флота.
Когда доклад был закончен, Сталин поинтересовался последствиями взрывов атомных бомб, сброшенных американцами на японские города Хиросима и Нагасаки. К ответу я был готов, поскольку успел посетить пострадавшие города и видел все своими глазами. Передал и альбом фотографий, на которых были запечатлены разрушения... На следующий день мне сообщили, что доклад в Политбюро одобрен и что моя работа в Японии получила положительную оценку".
Кузьма Николаевич Деревянко находился в Москве недолго. В декабре 1945 года был создан Союзный совет для Японии с местом пребывания в Токио. Совет народных комиссаров СССР назначил генерал-лейтенанта Деревянко членом этого совета.
Нельзя сказать, что все инициативы советского представителя в Японии увенчались успехом, но Деревянко делал немало, чтобы страна-сосед встала на демократические рельсы, отказалась от милитаристских замашек. К сожалению, не все, что было намечено, он успел сделать. Он вернулся в Москву тяжело больным и какое-то время возглавлял кафедру в Академии Генерального штаба. Свое 50-летие Кузьма Николаевич встретил на госпитальной койке. Скончался он 30 декабря 1954 года.