Она пугает исполнителей не только большими техническими сложностями. Сам сюжет оперы до последнего времени считался слишком рискованным - настолько, что даже в популярный, многократно переиздаваемый справочник "Сто опер" ее не включали. А вот скабрезник Тинто Брасс, напротив, охотно подобрал то, что не очень хорошо лежало, и снял свой известный фильм о любовных утехах пары, поменявшейся партнерами. Моцарта же, подарившего ему идею, отблагодарил тем, что в картине тихонечко фоном идет очаровательная музыка австрийского гения.
И тем самым, по-моему, нашел вполне точное стилистическое решение фильма. К сожалению, трактовка Театра Станиславского такой точностью, на мой вкус, не блещет. Сюжет ведь настолько же остроумен, насколько и прост: двое юношей, дабы проверить верность невест, явились к ним в переодетом виде и, будучи неузнанными, без особого труда "перевербовали" девушек. Ветреность подруг поражает молодых людей, однако старый мудрец (притом, заметьте, холостяк) успокаивает их: простите девчонок и женитесь на них, ведь все женщины таковы, они не могут долго обходиться без любви... Тут, казалось бы, ничего больше и придумывать не надо. Однако в соответствии с театральной модой последних десятилетий режиссер Александр Титель и художник Владимир Арефьев бурно нафантазировали, перенеся действие куда-то в бамбуковые джунгли, нарядив ребят в английскую колониальную форму, а девушек - в халатики медсестер. Потом и вовсе откуда-то взялись узбеки в цветастых одеяниях... Честно говоря, от этой пестроты голова закружилась. Причем в самом буквальном смысле: актеры отделены от зрителей плотным бамбуковым частоколом, и чтобы разглядеть их, а также бегущую строку с переводом итальянского текста на русский, всему зрительному залу приходилось постоянно мотать головами вправо-влево, будто кобрам под дудочку факира.
А вот культуру "моцартовского пения" в театре осваивают куда успешнее: большинство солистов оставило хорошее впечатление. Разве что дирижеру Вольфу Горелику надо еще немало поработать над слитным звучанием ансамблей. Вот тогда, через пяток - десяток представлений, можете сходить на малую сцену Театра Станиславского и Немировича-Данченко. Только, боюсь, глаза при этом все-таки лучше зажмурить, чтобы мельтешение деталей не мешало наслаждаться дивной музыкой.