- Шахтеры всегда были активной и многочисленной частью рабочего класса...
- Боевой дух шахтеров если и угаснет, то с последним из них. К сожалению, горняков становится меньше. За период реструктуризации угольной промышленности (1994-2001 гг.) остановлены более 180 шахт, общее число занятых в отрасли сократилось почти на две трети.
Тем не менее и сегодня добычей и переработкой угля у нас продолжают зарабатывать на жизнь почти треть миллиона человек. Уголь у нас добывают в 11 экономических районах страны, раскинутых по всей ее территории от Волги до Тихого океана, от Кавказа до Крайнего Севера. И от социальной обстановки в шахтерских коллективах во многом зависит общая стабильность в стране. Достаточно вспомнить не столь давние "рельсовые войны", едва не пустившие под откос всю экономику. Вполне понимая не только экономическое, но и социально-политическое значение угольной отрасли, президент и поручил нам сформулировать ее узловые проблемы и подходы к их решению.
- А ведь одной из целей правительственной программы реструктуризации отрасли было в том числе и "социальное оздоровление угледобывающих регионов"...
- ...Которое на практике обернулось безработицей, падением уровня жизни, нищетой, обвалом социальной сферы многих шахтерских городов и поселков. Теперь некоторые из них - готовые декорации к кинофильмам о катастрофах. Хронически не хватает денег как на ликвидацию особо убыточных предприятий, так и на социальную защиту увольняемых. За годы реформирования на такие программы было направлено менее трети предусмотренных федеральных средств. Период ликвидации оставил целый ряд нерешенных проблем. Согласно правительственной программе реструктуризация должна завершиться в следующем году с полным прекращением ее бюджетного финансирования уже в нынешнем. Между тем некоторые важнейшие мероприятия реформы далеки от завершения. Так, по данным Росуглепрофа (чей лидер участвует в работе нашей группы), из-за недостатка средств господдержки на освоение проектных затрат на ликвидацию особо убыточных шахт и разрезов составляет менее 30 процентов.
- Что еще из основного остается незавершенным?
- Переселение граждан из ветхого жилья, ставшего по критериям безопасности непригодным. Пока выделенные средства позволили переселиться только одной трети из нуждающихся семей. А в нынешнем году из федерального бюджета на эти цели получено лишь 11 процентов от прошлогоднего уровня финансирования. При таких темпах переезд 23 тысяч семей (целый город!) растянется на поколения. А тем временем ситуация усугубляется. Реальной угрозой становятся провалы и взрывы в жилых домах из-за подтопления подвалов и погребов и скапливающегося там метана.
Понятно, что затягивание переселения может привести к обострению социально-политической обстановки в шахтерских поселениях. Члены рабочей группы считают, что необходимо до 2005 года финансировать незавершенные работы, предусмотренные в проектах ликвидации убыточных предприятий. Доводить их до полного выполнения при приоритетном выделении средств на содействие гражданам в приобретении жилья взамен сносимого ветхого жилья. Группа вырабатывает предложения по изменению формирования бюджета. Я, например, считаю, что надо переориентировать финансирование на поддержку действующих производств, проводить полномасштабное финансирование работ по закрытию шахт и в то же время обеспечить социальную защиту увольняемых работников и переселение граждан из аварийного и ветхого жилья.
- Почему именно в шахтерских регионах столь остра проблема переселения?
- Ее корни уходят в 30-40-е годы прошлого столетия, во времена индустриализации страны. Тогда резко возросла потребность в коксующихся и энергетических углях и началось бурное развитие шахтерских регионов. Понадобились сотни тысяч рабочих рук. Но новые разработки, как правило, разворачивались на пустом месте. Где людям жить? Вот тогда-то и началось ускоренное строительство деревянных бараков. "Барачный" фонд разрастался в поселки, потом в города и дожил до наших дней...
- Мы начали разговор с занятости. Эта проблема - ключевая для отрасли?
- По крайней мере самая болезненная. Реструктуризация отрасли предусматривает реализацию программ трудоустройства в шахтерских городах. В последние пять лет за счет выделенных из федерального бюджета более 3,5 млрд. рублей создано свыше 21 тысячи постоянных рабочих мест. Конечно, это капля в море. Программы местного развития необходимо не только сохранить, но и существенно расширить. Однако здесь есть два сдерживающих момента.
Во-первых, экономический. Сложившаяся монопрофильность шахтерских поселений крайне затрудняет создание здесь других производств. К примеру, за последние восемь лет на угольных предприятиях Крайнего Севера лишились работы более 60 тысяч человек. Кто-то устроился на предприятиях городского хозяйства, прежде входивших в социальную инфраструктуру угольных компаний. Большинство же осталось без средств существования. Нет рабочих мест. Если, скажем, у потерявшего работу кемеровского горняка остается хоть какой-то выбор, то у его воркутинского товарища по несчастью ситуация просто безысходная.
Мы намерены предложить принять в этом году федеральную программу по переселению до 2005 года высвобожденных работников из Крайнего Севера и приравненных к нему районов.
Во-вторых, психологический. Подавляющее большинство горняков - дети и внуки тех же шахтеров. Все они не мыслят для себя иного занятия, кроме шахтерского. Поэтому наряду с ликвидацией особо убыточных шахт необходимо - там, где позволяют разведанные запасы, - открывать новые разработки. Конечно, на основе новейших производственных технологий, обеспечивающих рентабельность предприятий. Кузбасс, например, уже пять лет как прекратил огульное закрытие шахт, здесь создано около десяти новых высокотехнологичных угольных производств.
- Прежде шахтерские заработки были сравнимы с окладами министров. Сегодня под землю не рвутся. Более того, мы уже не раз видели голодающих горняков...
- Да, сегодня уровень оплаты труда - основной вопрос в жизнеобеспечении угольщика. Правда, не все так плохо. В целом по отрасли средняя зарплата выросла за последний год почти в полтора раза, а у занятых в промышленном производстве она в последние три года почти утроилась и превысила 5,5 тысячи рублей. По уровню зарплаты угольная промышленность до 90-х годов занимала третье место среди промышленных отраслей. Сегодня - лишь седьмое. Но зато уровень держится стабильно - ниже не опускается. С 1998 года по настоящее время задержки по выплате зарплат в среднем по отрасли сократились с полугода до полутора месяцев. Правда, в некоторых компаниях задолженность и сегодня достигает полугода и больше.
- Как же улучшить материальное положение угольщиков?
- Профсоюзы призывают выработать основные принципы госполитики в регулировании зарплаты во всех, включая угольную, внебюджетных отраслях. При этом должны учитываться минимальные гарантии по тарифным ставкам и окладам по профессиям, единый норматив оплаты труда рабочих основных профессий в отрасли, предельное соотношение средней зарплаты ее работников со средней зарплатой в других отраслях. А для этого федеральным властям необходимо принять соответствующие законодательные и нормативные акты, требующие от собственников и работодателей безусловное соблюдение таких принципов.
Я поддерживаю эту позицию, но главным условием для улучшения благосостояния горняков считаю рост производительности труда и повышение рентабельности производства. К слову, увеличение средней зарплаты работников отрасли в последнее время впрямую обусловлено возросшей производительностью труда на предприятиях как по добыче, так и по переработке угля. Выработка товарной продукции на одного работника перерабатывающих предприятий выросла по сравнению с предыдущим годом почти в полтора раза, а среднемесячная производительность труда одного шахтера достигла 120 тонн угля. По рентабельности производства наша угольная отрасль позади других угольных стран - к примеру, США опережают нас здесь в 11 раз.
Но резервы есть. Один лишь пример. Сегодня наш шахтер за год нарабатывает в забое около 1000 часов. А у китайского, австралийского или американского шахтера годовая норма - 1900 часов! Конечно, увеличение нормы - мера непопулярная. Но как добиться прорыва без усилий? Давайте начнем хотя бы с эксперимента на некоторых предприятиях. У нас в Кузбассе такие есть - сами предлагают самостоятельно определять, сколько часов работать, устанавливать скользящий график. Одновременно, конечно, неизбежны сокращения. Но проводить их надо не бездумно, как сейчас, а платить сокращенным работникам вторую пенсию. Оставшимся же, работающим на высокопроизводительной технике шахтерам увеличить зарплату.
- Помимо невысоких заработков, отпугивающим моментом для работы на шахте остается ее рискованность...
- Шахтерский труд всегда и везде был и есть не только тяжелым, но и опасным. Добычей угля у нас занимаются 236 предприятий, почти половина из них - шахты, 80 процентов которых в разной степени опасны. По уровню травматизма наши горняки входят в группу мировых "лидеров". В сравнении с другими нашими отраслями угольная промышленность имеет один из самых высоких уровней профессиональной заболеваемости. Резкое снижение инвестиций не позволяет должным образом обновлять основные фонды, изношенные уже на 65 процентов, и проводить необходимые мероприятия по созданию безопасных условий труда.
- Но ведь большинством шахт сегодня владеют акционерные компании - им бы и вкладывать в обеспечение безопасности своих работников, исходя из заработанного?
- Это верно. Однако подобные расходы даже стабильно работающие компании могут покрыть за счет собственных средств не более чем на 60 процентов. Причин тому несколько, но есть две основные. Во-первых, оставшиеся еще с советских времен долги перед бюджетом - государство-то продавало предприятия вместе с долгами. На выплаты им потребуется в среднем лет 70, а некоторым компаниям не хватит и 300.
Во-вторых, по своей специфике горный комплекс настолько капиталоемок, что всегда и везде - даже в процветающих рыночных экономиках - дотируется государством. И мы здесь не должны быть исключением. Новые хозяева не могут лишь своими силами выполнить проваленные ранее программы по безопасности работ. Для их постепенной реализации необходимо ввести отдельную строку как в финансовых планах самих компаний, так и в федеральном бюджете. Причем использование средств должно жесточайше контролироваться. Собственников и руководителей компаний, не выполняющих намеченных программ по технике безопасности, необходимо нещадно штрафовать. А если и это не помогает, следует законодательно ставить вопрос об их отстранении и замене. Принцип простой: собственникам, не обеспечивающим безопасность труда своих работников, не место в угольном бизнесе.
- Но при этом сохраняется и государственное бремя в решении всей этой сложной проблематики?
- Конечно. Только за последние четыре года на обеспечение безопасных и здоровых условий труда государством было израсходовано более 5 млрд. рублей, благодаря чему осуществлялась "Комплексная программа обеспечения безопасных и здоровых условий труда на угольных предприятиях России на 1998-2000 годы". Это позволило на 16 особо опасных шахтах внедрить современные отечественные многофункциональные системы аэрогазового контроля "Микон-1". Резко повышена оснащенность работников индивидуаль-ными средствами защиты. До 98 процентов доведена численность работников, прошедших профилактический медосмотр. В результате всех профилактических льгот уровень травматизма, в том числе со смертельным исходом, снизился.
Однако тенденция такова, что горные работы с годами будут вестись на все большей глубине, а это объективно повышает опасность подземных работ. Поэтому участники нашей группы считают, что государственную поддержку мероприятий по созданию безопасных условий труда в угольной отрасли необходимо установить на ближайшие годы не ниже объема финансирования 2001 года.