Память у Прасковьи Натаровой действительно отменная. Она помнит пофамильно подружек из женской гимназии, которую закончила с золотой медалью в 1905 году. Своих первых учеников, которых учила французскому. И товарищей по революции, которых Сталин потом расстрелял как врагов народа.
Время Пашу не брало. Революцию она встретила в тридцать один год, Великую Отечественную войну - в пятьдесят пять. Но и тогда сверстницы по крайней мере ее называли "девушкой". Маленькая, стройная, подвижная, она умела держать мужчин под каблучком. Дважды была замужем, и оба раза удачно, а уж от поклонников и отбоя не было. В семье курского помещика Анненкова (дальнего родственника декабриста) росли три дочери - Ася, Полина и Прасковья, все получили высшее образование и вышли замуж по любви. Ася - за дворянина Юрьева, Поля - за агронома, Паша - за купца Федора Натарова.
- Как славно мы резвились на Плехановской, - вспоминает бабушка Паша.
Ее муж торговал стройматериалами и выстроил роскошный двухэтажный особняк, где собирались сливки харьковской интеллигенции. Здесь читали стихи популярных поэтов, танцевали, ставили спектакли, а Паша играла на старинной, инкрустированной золотом гитаре. Муж в ней души не чаял, и когда Пашенька увлеклась вдруг революцией, смотрел на это снисходительно: "А красная косыночка тебе идет..." Пока та бегала по улицам с флагом и пела революционные песни, с сынишкой сидела нанятая мужем няня. Образованную, энергичную Прасковью коммунисты ценили и после революции пригласили работать стенографисткой в совнарком. А когда первое украинское правительство перебралось в Киев, муж проявил характер, и Пашу следом не пустил, это, как позже выяснилось, скорее всего, спасло ее...
-У нее всегда был ангел-хранитель, - говорит дочь Бэлла, тоже давно уже пенсионерка, живущая с мамой.
Перед революцией старшая Ася эмигрировала с мужем во Францию, а вернулась в хрущевскую оттепель... Обе сестры Прасковьи Семеновны прожили больше ста лет. А вот мужчинам в роду не везло.
- Войну мама встретила уже вдовой, - рассказывает Бэлла Федоровна.- Мой старший брат Володя ушел на фронт, а мы вдвоем остались в оккупированном Харькове. Когда в город вошли немцы, мама успела закопать в подвале ценные вещи, и это помогло нам выжить в страшный голод. Мама ходила по деревням, иногда за двести километров, и меняла вещи на продукты. Немцы относились к ней лояльно, уважали за отменное знание немецкого языка. Но однажды маму схватили и чуть не расстреляли - у нас в подвале обнаружили диск от советского автомата и окровавленные бинты. Мама сумела вывернуться, опять-таки благодаря языку, а вот я от страха чуть не онемела. Сама же носила кашу в подвал, где мама прятала раненого солдатика... Харьков оккупировали дважды. Второе нашествие фашистов было особенно страшным. Нас выгнали из дома, не позволив ничего забрать. Пропали фотографии, письма, замечательная мамина гитара. В нашем доме сделали штаб. Народ расстреливали направо и налево, а у нас Володя был на фронте! Однажды мама проснулась среди ночи и тормошит меня:
- Пошли в церковь!
-Ты же атеистка, - удивилась я. А мама в ответ:
-Мне Володенька приснился, плохо ему, пошли молиться.
Никогда мы так не молились - стоя на коленях, лица в слезах, поклоны били до самой земли. А уже потом узнали: в эти самые сутки брата тяжело ранило и в госпитале решали - ампутировать ему руку или оставить. Руку ему сам Бог сохранил. А мама вернулась к вере и рассказала мне, что родители крестили ее у знаменитой чудодейственной Коренной иконы, которая раньше украшала монастырь, соседствующий с их поместьем, а теперь хранится в одном из православных храмов Америки.
Если у человека и впрямь существует аура, то уютная квартирка Натаровых, как солнцем, согрета удивительно доброй и светлой аурой бабушки Паши. Здесь никогда не бывает криков и уж тем более взаимных оскорблений.
- Люди злые и несдержанные долго не живут, - убеждена Бэлла Федоровна, в прошлом завуч школы и преподаватель иностранных языков. - Ведь злость разрушает не только окружающий мир, но и самого человека. В душе моей мамы всегда царили мир, гармония, она никогда не ругалась, а речь ее была мягкой, красивой. Может, в этом тоже секрет ее долголетия?
Хотя незыблемое миролюбие долгожительницы - далеко не единственная ее особенность. Прасковья никогда не сидела на месте, была рукодельницей (до сих пор домашние носят ее свитера), не переедала, всегда занималась зарядкой и очень любила танцевать. Она и сейчас танцует кадриль. Правда, только во сне. А вот три года назад, на даче, выпила рюмочку наливки с гостями и расшалилась:
- Разве сейчас танцы, а ну смотрите!
И грациозно засеменила вдоль яблонек, которые сама накануне окучивала...
Год назад старушка упала и ушибла бедро, теперь из дома не выходит. И со слухом у нее проблемы, домашним приходится буквально кричать ей в ухо. В остальном же возраст, можно сказать, пощадил Прасковью. Голос по-прежнему ровный, густой, без старческой немощи и дребезжания. И возвышенность чувств осталась, светлый разум.
- Я всегда носила в душе веру, - говорит она, ласково проводя по моим волосам маленькой пергаментной ручкой. - В Бога, да и в коммунизм, где не будет сирых и несчастных, в высшую справедливость. Названия могут быть разными, но суть одна - человек рожден, чтоб без устали стремиться к совершенству.
А еще она по-прежнему обтирается по утрам прохладной водичкой, носит шелковое белье, ест по утрам овсянку (полезно для кожи) и обожает детективы и женские романы. Бэлла Федоровна рассказала, как внук, задумав перестроить квартиру на современный лад, нейтрализовал консервативную бабушку тем, что снабдил ее кипой детективов. И она так увлеклась, что не слышала запаха краски и визга дрели.
- А смерти вы не боитесь?- осторожно задаю рискованный вопрос. И Пашенька смеется:
- Разве можно бояться естественного? На этом свете еще никто не задержался навсегда. От меня уже пользы нет, и я давно готова к смерти. Человек рождается, живет, умирает, относитесь к этому спокойно. Главное, успеть выполнить свое предназначение на земле, понять мир и себя, обогреть близких, любить, быть, дай Бог, любимым... Как можно больше делать хорошего.
- Вас не огорчает, что жизнь такая тяжелая?
- Жизнь не может быть плохой, это всегда подарок. Трудной - другое дело. Но в том и забота людей - менять ее к лучшему...
Когда в Харькове встречались два президента, бабушка Паша попросила Бэллу напечь пирожков с сыром и позвонила губернатору, который считает ее "живым" и самым главным памятником в городе:
- Царя видела, Ленина, Сталина видела, привезите Путина на чай, очень хочется с молодым российским президентом познакомиться!..
Встречи не получилось. Губернатор сам позвонил, извинился, сказал, что не удалось выкроить свободной минуты. Что, может быть, такую встречу удастся организовать в следующий раз.
- Хорошо, - спокойно приняла эти доводы баба Паша.
Она при всем при том никогда не чувствовала себя маленьким человеком, бабушкой из позапрошлого века, - может, и поэтому жизнь у нее такая большая?..