- На некоторое время вы как бы ушли в тень, но вот сейчас опять на сцене. Во МХАТе с успехом идет пьеса, в которой вы исполняете главную роль...
- На сцене МХАТа мы поставили антрепризу продюсера Павла Каплевича. Пьеса "Имаго" - это от "имажине", "имидж". Но само слово "имаго" означает переходную стадию бабочки или стрекозы из куколки в половозрелую особь. В основе - идея "Пигмалиона" Бернарда Шоу. Только у нас немного изменена классическая ситуация между Элизой Дулиттл и профессором Хиггинсом. Когда читаешь Шоу в подлиннике, то выясняется, что Элиза разговаривает сленгом кэбменов, то есть ямщиков. Но это не простой набор вульгаризмов, а, скорее, витиеватый и немного дурацкий язык. В переводе 1937 года не нашлось эквивалентов. Поэтому актрисы, играя Элизу, были вынуждены использовать сельский говорок с "надысь" и "кудыть", что начисто уводит зрителя из Англии в российскую деревню. В пьесе же ничего похожего, естественно, нет.
Так что в "Имаго" за основу взята фабула "Пигмалиона", но сама пьеса написана молодым драматургом Курочкиным современным языком в комедийном ключе. В ней много элементов абсурда и сюрреализма.
Хиггинс - собиратель звуков, у него есть специальная машина, составной частью которой является живая дама-чревовещательница. Волею судеб профессор забредает на свалку, где натыкается на Элизу, этакое пугало и чучело, которое хватается за него и оплачивает уроки, потому что совершается чудо. Господь после разговора с ней осыпает ее деньгами, но они только для того, чтобы реализовать мечту - стать продавщицей. В результате происходит превращение "имаго", и Элиза завоевывает Хиггинса.
- Как вы относитесь к современному театру? Есть приверженцы классики, есть и те, кто экспериментирует. Судя по всему, вам ближе вторая категория...
- Многие критики были раздосадованы тем, что Анастасия Вертинская после долгого перерыва появилась на сцене не в "от-кутюрной" или "гламурной" роли и не стала рыдать над тем, что продали вишневый сад. Но поскольку вишневый сад продан, причем не однажды и в разные руки, театр должен искать новые пути. Я категорически не хотела возвращаться в тот театр, который мы называем реалистическим, психологическим, хотя по-прежнему высоко его ценю. "Имаго" же - остросовременная работа, она поставлена молодым ищущим режиссером Ниной Чусовой, которая ранее получила "Золотую маску" за спектакль "Шинель" по Гоголю.
- Если бросить взгляд в прошлое, - чем для вас были первые шаги в кинематографе - "Алые паруса" и "Человек-амфибия"?
- Ужасом. Оба фильма в сущности - бессознательное творчество. Я тогда еще даже не была актрисой. В "Алых парусах" мне было 15 лет. Снимаясь в "Человеке-амфибии", заканчивала школу. Конечно, было очень интересно, потому что все было интереснее, чем школа. Сбежать оттуда было огромным счастьем, но это не было сознательное актерство. Только снимаясь в "Гамлете", тоже, кстати, еще не имея актерского образования, поняла: надо поступить в театральный вуз.
- Получается, что первые роли, принесшие огромную популярность, вы сыграли, не отдавая отчета, что происходит? Как вы восприняли внезапную славу?
- Тогда не было возможности как-то отгородиться от орд обожателей. Не было ни быстрых машин с затененными окнами, ни телохранителей. В театральный институт я, как и все, ездила на троллейбусе, как и все, стояла в очередях за хлебом и колбасой. Моя бабушка Лидия Павловна была человеком больших строгостей, и никто после кинотриумфа обязанности по дому с меня не снимал. Если бы нас воспитывал только папа, неизвестно, что бы из нас вышло: он нас ужасно баловал.
Так вот, эта ежедневная встреча с толпой наносила мне колоссальную травму. Я ставила автографы на паспортах, руках, рублях, на бумаге, в которую заворачивали колбасу. Должна сознаться, что с детства была очень застенчивым ребенком. В результате закомплексовала еще больше. До сих пор не хожу на общественные мероприятия, избегаю их.
- Говорят, вас преследовали неуравновешенные типы...
- Было и такое. Один человек выслеживал меня, хотел убить... Каждое время рождает свои параноидальные фантомы. В те годы после "Человека-амфибии" появились люди, которые были помешаны на том, что у них - жабры, что не могут дышать. Как-то за мной бежал человек по улице и в эпилептическом припадке упал мне на руки и закричал: "Пить! Воды! Воды!". Это было испытание славой, а лучше сказать, пыткой, когда вокруг тебя возникает истерия. И трудно было этого избежать. Ведь видишь, что человек больной, и поэтому не можешь просто отмахнуться. Я обращалась за помощью в милицию, но там разводили руками. Мне приходилось воевать в общем-то одной. Никита в первые дни нашего брака то и дело пускал в ход кулаки: часто человеческое любопытство посторонних превращалось в назойливость и даже агрессию. Как так, ты же наше, народное, достояние, давай-ка я тебя пощупаю, схвачу за руку... Особенно мучительными были поездки на съемки. Пассажиры всем вагоном заваливались в мое купе с коньяком. Я же вообще не пью. Порой ночами не спала, сидела на полке, съежившись.
- Сейчас снимается телевизионный римейк "Человека-амфибии". Кто-то мог предположить много лет назад , что фильм станет столь популярным?
-Мы делали обыкновенную картину. Я бы даже сказала, что съемки были весьма рутинными. Подолгу ждали погоды, условий для подводных съемок. Все думали, что снимается обычная история, и ни у кого не было предчувствия триумфа.
- С кем было интереснее всего работать?
- С Бондарчуком, когда он снимал "Войну и мир". Я играла там маленькую княгиню Лизу. Это была моя первая характерная роль в кино, и она принесла мне огромное удовольствие. Я вообще люблю характерные роли. В институте только их и играла. Если говорить об актерском мире, то он невероятно многогранен. Если актер теплый человек, располагающий к себе, то это еще вовсе не значит, что он хороший актер. Во всяком случае, я застала время, когда эти два качества - талант и скромность - сосуществовали вместе и, конечно, встречала людей, наделенных ими. Теперь это несовместимые понятия. Если ты талантлив, то должен, пробивая себе дорогу, переть, как танк. Если, не дай Бог, ты - скромный, тебя затопчут.
- Наследие вашего отца, его светлый образ - в книгах, пластинках. Что делается для того, чтобы оно сохранилось?
- У нас женская семья. Мама, сестра и я. Так получилось, что забота об этом легла на мои плечи. Сейчас в издательстве "Астрель" переиздается "Дорогой длинною". Не просто переиздается, а будет дополнена фрагментами, которые редактурой в советское время были выброшены. Отдельно выходит книга стихов отца с иллюстрациями художника Юрия Купера и в оформлении Михаила Аникста.
Забочусь о том, чтобы Вертинский не был вставлен в какой-либо расхожий контекст. Он поднял искусство эстрады до очень высокого уровня. Когда его причисляют к бардам, это неправильно. Он не бард. Вертинский был русско-французским шансонье, выступал в жанре, которым владел только он один. В основе лежала высокая поэзия. Кроме собственных стихов, поэзия Блока, Ахматовой, Цветаевой, Фета. Отец был полон сострадания к бедным, убогим, униженным. Возьмите, к примеру, "Желтого ангела", этот шедевр: большой художник спустился на "дно" и спел: "Говорят, что вы в притонах по ночам поете танго, даже в нашем добром небе были все удивлены". Только гений может так себя позиционировать, не боясь запачкаться. Что мы сейчас видим на эстраде? Многие строят из себя великих певцов, но не удосуживаются вникнуть, что поют.
- После возвращения вашего отца в Россию мало что из его песен было выпущено официально...
- Он выходил на "ребрах" - рентгеновских снимках. Когда выступал в клубах, его записывали на пленку. В 50-е годы как-то ночью папу подняли с кровати, привезли под охраной в Дом грамзаписи, где он напел 16 песен. Очевидно, это было сделано по указанию партийной элиты, но тираж был мизерный. Я встречала эти "шлачные" пластинки позже. С низким качеством тех дисков, ранних записей пытаемся вместе со специалистами справиться в ходе восстановительных работ. Используем компьютерную технику. Это большая работа, так что месяцами сижу в реставрационной студии. Я уже выпустила три отреставрированных диска.
- Как вы относитесь к тому, что песни вашего отца исполняют другие певцы?
- Благосклонно. То, что тянутся к его искусству, уже хорошо. Но, конечно, все это больше опыты. Мне нравится Камбурова. Сейчас мой сын выпускает для своего нового ресторана "Вертинский" диск "чил-аут", то есть исполненный в медитативном стиле, спокойном и расслабляющем. Вертинский выдерживает и это.
- Вы возглавляете благотворительный фонд "Актер", чем в нем занимаетесь?
- Мой дед, папин отец, в Киеве был известным адвокатом. Когда он умер, за его гробом шла толпа бедняков. Тогда выяснилось, что он бесплатно и тайно их вел дела. Папа после возвращения давал много бесплатных концертов - тогда они назывались шефскими. Он делал это не по просьбе Министерства культуры, а по велению сердца. Я организовала фонд, наверное, в силу своего генетического наследия.
Понимаю, что мой фонд маленький и многим помочь не могу, но стараюсь это делать. У меня 56 подопечных, помогаю финансово, лекарствами, устраиваю в больницы. Откуда средства? Например, есть такой продюсер Виталий Яковлевич Скорый. Он помогает, есть и другие. Правда, многие богатые люди хотят при этом иметь отдачу. Скажем, в виде славы. А ведь сказано: "Твори добро молча".
- Что произошло с фильмом "Мастер и Маргарита"?
- Лежит в сейфе продюсеров уже многие годы. Когда я спрашиваю, почему его не выпускают на широкий экран, мне отвечают: скоро выйдет. Но я думаю, что в ближайшее время этого не случится. Причины ? Они мне неизвестны...
- Говорят, что вы - большая искусница в кулинарии...
- Все мои друзья знают, как я люблю готовить. Для меня это творческий момент. Обожаю застолье, отец, кстати, тоже его любил. В детстве нас отправляли спать, но я помню, как с сестрой в ночных рубашках подкрадывались к гостиной и смотрели в замочную скважину. До нас доносился смех, запахи вкусной бабушкиной еды и вина. И сейчас мы любим гостей. Мне нравится накрывать на стол, окунаться в праздничную суету.
- И сын по этой части...
- Он ресторатор, очень многого в этом деле достиг. Большой гурман, и это качество, наверное, унаследовал от Александра Николаевича, который, кстати, сам замечательно готовил. Помню, как отец утром спускался в Елисеевский гастроном, покупал калачи, затем разогревал их и заворачивал в белую салфетку, чтобы не остыли...
- Что для вас семья?
- Я всегда любила дом. Это от папы, от бабушки. Дом, семья всегда были потрясающим "мегаполисом" отдыха. Так остается и сейчас. У Степана замечательная жена Алла. С ее родней, их друзьями у меня прекрасные отношения. У меня великолепные внуки - Александра, Василий и Петр. Так что в нашем доме царят согласие и любовь.