- Лидия Александровна, почему торжественная линейка 1 сентября прошлого года началась на час
- Лидия Александровна, почему торжественная линейка 1 сентября прошлого года началась на час раньше обычного времени?
- На предшествующей линейке, которая была приурочена к последнему звонку и прошла в конце мая того же года, было очень жарко, и ученица 4-го класса упала в обморок. Поэтому на педсовете 29 августа мы коллегиально решили провести сентябрьскую линейку на час раньше наступления полуденного зноя.
- Некоторые бесланцы утверждают, что накануне 1 сентября видели во дворе школы каких-то незнакомых им рабочих, которых вы угощали конфетами. Кто были эти люди?
- Это были коммунальщики, которых я пригласила, чтобы они скосили выросшую за лето возле школы траву. Работу я оплатила из собственного кошелька, а потом действительно угощала их конфетами и не делала из этого секрета.
- А кто накануне занятий делал ремонт в школе?
- Ремонтом, как и в предыдущие годы, занимались наш учитель труда и завхоз. Помогали их взрослые дети.
- Лидия Александровна, расскажите, пожалуйста, о захвате школы и о том, что лично вам довелось пережить в плену у террористов.
- Люди в черных масках и одежде окружили нас и погнали в школу. Они стреляли в воздух и кричали. Один из них несколько раз толкнул меня автоматом в спину. Я едва успевала поднимать упавших детей, чтобы их не затоптали в суматохе... В спортзале мы с трудом разместились, кто где смог. Там были и мои внуки, но я в равной степени переживала за всех малышей, ведь для меня все они - мои дети. Потом меня даже обвиняли в том, что я просила бандитов пощадить моих детей, говорили, что это я о своих внуках и племянниках хлопотала, но ведь я, говоря слова "мои дети", подразумевала под ними всех своих учеников. В зале было настолько тесно, что наш физрук Иван Константинович Каниди (впоследствии геройски погибший в схватке с бандитом), временами стоял на одной ноге - вторую негде было поставить. Узнав, что я директор, террорист по кличке Полковник приказал мне успокоить людей, заявив, что начнет их расстреливать... Затем он вызвал меня в учительскую и стал говорить о несовпадении реального количества заложников с теми цифрами, что назывались по телевидению. Главарь бандитов тогда сказал мне: "Вот я сейчас 354 человека оставлю, а остальных уничтожу". Услышав это, я едва не умерла на месте...
Второй раз он вызвал меня для того, чтобы я по телефону поговорила с доктором Рошалем, который, как мог, поддержал меня и пообещал сделать все от него зависящее для нашего освобождения.
На второй день двое конвоиров вновь отвели меня в их штаб-учительскую, где возле окна я увидела Руслана Аушева. Я в отчаянии попыталась даже упасть перед ним на колени, чтобы просить о помощи. Но Аушев удержал меня и сказал: "Не переживайте, они никого не тронут. Вот переговоры пройдут, и все будет нормально". Его слова меня немного успокоили. Когда меня привели обратно в громко шумящий зал, ко мне подбежал один из моих учеников и со слезами на глазах попросил: "Успокойте их пожалуйста! Боевики обещали меня расстрелять - если все не успокоятся!" В этот момент я, возможно, от ужаса вышла из себя и несколько грубо призвала всех к порядку. За это некоторые обиделись на меня, но я не могла допустить, чтобы ребенка казнили ради тишины в зале.
Обстановка в зале становилась все более тягостной и невыносимой. Одной девочке, больной сахарным диабетом, стало совсем плохо, впоследствии она умерла... Сейчас ее родители обвиняют меня в том, что я, так же больная этим недугом, не дала ей таблетку. Но где мне было там взять эту таблетку?! Это лекарство я и потом, вот уже целый год, сама не могу принять - все время вижу перед глазами эту девочку...
- В некоторых СМИ утверждалось, что террористы подвергли школьниц физическому насилию. Так ли это было на самом деле?
- Этого не было. Наоборот, если даже кто-нибудь из умирающих от духоты девочек-подростков вынужденно оголялся по пояс, боевики тут же на них кричали: "Немедленно оденься! Прикройся!".
В конце второго дня меня вновь привели к Полковнику. Он поставил ультиматум: если в течение трех часов с ним не свяжется кто-либо из руководства республики или страны, школа будет взорвана, и все мы погибнем - и боевики, и заложники. В отчаянии я стала звонить домой председателю парламента Таймуразу Мамсурову, но его там не было. Связаться с отцом по мобильнику помогли дети Мамсурова, бывшие среди заложников...
На третий день началось нечто невообразимое. Внезапно прозвучавший взрыв подбросил меня вверх, и я потеряла сознание. Как мне потом рассказали, я упала у подножия баррикады из парт, загораживающей выход из зала, и по мне, как по первой ступени лестницы, мои несчастные дети карабкались наверх, чтобы оттуда прыгать наружу. Когда я пришла в себя, почувствовала, что часть моей ноги, державшаяся на тканях, тянется за мной. Детской курточкой я привязала этот кусок к ноге и поползла к нашей учительнице, которая сидела в нескольких метрах от меня в луже крови и с ребенком на руках. Но тут меня подхватили учитель труда и несколько наших ребят и куда-то потащили, я лишилась сознания. В себя я пришла только в каком-то гараже.
- Но на судебном процессе одна из потерпевших говорила, что видела вас во время штурма в классе, где вы сидели на стуле, раненная в голову и в чем-то упрекали мужчин в камуфляже, стоявших вокруг вас.
- Это была моя родная сестра, Зара Александровна, с которой мы очень похожи внешне и которая так же, как и я, была в заложниках со своими внуками. Она действительно упрекала спецназовцев в большом числе жертв.