Повести трех могил

Каждый могильный камень Введенского кладбища способен рассказать уникальную историю

В Москве более 60 кладбищ. Каждое живет своей жизнью, закрытой от посторонних, хранит свои тайны и увлекательные рассказы. На Введенском кладбище, стоящем несколько особняком, таких тайн и финалов удивительных человеческих судеб более чем достаточно.

Введенское кладбище, основанное в 1771 году, – одно из самых красивых в столице. Смешение множества стилей, символов, скульптур, нагромождение старых и новых захоронений поражают воображение. Огромные мраморные и гранитные статуи одновременно внушают суеверный страх и вызывают восхищение. На протяжении долгого времени Введенское было единственным многоконфессиональным московским кладбищем, на котором хоронили немцев, поляков, французов, англичан. По сей день среди имен, высеченных на надгробных плитах, можно найти надписи на всех европейских языках.

Лютеране, католики, сторонники англиканской церкви, численность которых была невелика, строили на Введенском свои часовни. Их до наших дней в различном состоянии дошло 14. Считается, что эти часовни помогают исполнять желания. В середине XX века, оторванные после Революции от духовной жизни, молодые люди приходили на Введенское, чтобы написать на стене какого-либо из этих сооружений просьбу об удачной сдаче экзамена, получении диплома, любви, машине, здоровье или выигрыше в лотерею. Подобные письмена и сегодня продолжают появляться на стенах старых часовен.

Вальсы и одеколоны

Семейное захоронение с памятником из черного гранита с шестью колоннами венчает табличка «Семья Бодело». Расположенный на одном из участков Введенского монумент, возвышающийся над более новыми могильными плитами, привлекает к себе внимание и размером, и удивительной скульптурой женщины. Она с очаровательной улыбкой немного отвела голову назад, руки ее манерно раскинуты в стороны. Гравировка над головой статуи поясняет, что здесь покоятся Эмиль (1838–1916) и Пелагея (1833–1913) Бодело. Здесь же нашли последний приют их дети и другие члены семьи: Поль (1870–1914), Люсьен (1867–1909), Ирэн (1906–1913), Татьяна (1911–1914) и Ольга (урожденная Пракхиль, 1882–1910). Но кем же были при жизни члены семьи Бодело, чье захоронение украшает неповторимый памятник?

Могила семьи Бодело. Фото автора

Французский гражданин, московский купец второй гильдии Эмиль Степанович Бодело (Бодло) в 1875 году обратился к московскому генерал-губернатору с прошением о разрешении открыть парфюмерную мастерскую. Что и было сделано в подвальном этаже одного из домов в 5-м квартале Тверской полицейской части. В маленькой мастерской работали всего пять человек, находились один пресс и машина для пропуска мыла. Заведение работало только на привозном сырье и все специалисты были выписаны из-за границы.

Через 15 лет, в начале 1890 года, мастерская Эмиля Бодело, в которой работают семь человек, переезжает на 3-ю Мещанскую улицу. А уже в 1892-м Бодело при поддержке 11 почетных купцов первой и второй гильдий создает торговый дом «Э. Бодело и К°». Парфюмерная мастерская Бодело превращается в фабрику «Виктория Регина», до самой революции выпускающую одеколоны, духи, туалетное мыло, пудру, средства для ухода за зубами и декоративную косметику. Самым известным продуктом «Виктории Регины» стал одеколон «Лила Флери». Композитора Оскара Кнауба аромат производства фабрики Бодело воодушевил на написание вальса, получившего такое же название – «Лила Флери».

Памятник на могиле купца Георга Лиона и его родственницы Александры Рожновой. 
Говорят, что перед смертью купец заплатил за уборку 
захоронения на 100 лет вперёд. Фото автора

В 1919 году фабрика Эмиля Бодело была национализирована. Несколько раз сменив название («Мак, Московская парфюмерная фабрика №3), она существует и сегодня как Московская косметическая фабрика «Рассвет».

Остается загадкой, как пережили революцию, Гражданскую войну и годы советской власти потомки известного парфюмера. Но перед гранитным памятником стоит скромная могильная плита Александры Эмильевны Покровской, скончавшейся в 1950-м году. На надгробии пометка: «урожденная Бодело».

Мейеновская школа мастеров

Над 8-м участком Введенского кладбища возвышается крест: большие белые буквы окаймлены черными гранями. У подножия креста на могильном камне лежат колеса поезда, перевязанные массивной цепью. На камне под портретом солидного мужчины с окладистой бородой написано, что на этом месте покоится Христиан Христианович Мейен.

Эта короткая надпись абсолютно не отражает величия человека, упокоившегося на этом месте.

Железнодорожный деятель, основатель комиссариатской технической школы Христиан Христианович Мейен принес немало пользы нашему Отечеству.

Фото автора

В 1865 году инженером Мейеном на средства Петра Ионовича Губонина, богатого железнодорожного предпринимателя, была создана ремесленная школа для детей из малообеспеченных семей. Спустя год, после покушения на Александра II, школа, в честь спасшего императора Осипа Комиссарова, стала именоваться Комиссаровской.

Через несколько лет маленькая школа стала одним из лучших технических училищ России, она переехала в новое здание в Благовещенском переулке около Тверской улицы. В 1870 году в школе было уже более 200 студентов. Обучение велось пять лет и было направлено на подготовку мастеров для промышленных предприятий.

Мейен. Фото автора

Училище Мейена и Губонина, пережив революцию, в 1930-е стало базой для создания нескольких институтов: сельскохозяйственного машиностроения им. Калинина, автотракторного и автомеханического (ныне Московский государственный технический университет «МАМИ»), машиностроительного им. Леспе.

Леон и Софи Пло

Удивительный по красоте и необычный памятник возвышается над захоронением семейной пары Пло – Леона и Софи. Будучи швейцарскими подданными, Пло занимались в Москве торговлей и производством. Франсуа Пло, отец Леона, был владельцем большой мануфактуры по производству шерсти. Леон Пло занимался продажей машин и механизмов, сильно разбогател во время активного строительства железных дорог. Его фирма находилась в арендованном помещении в доме №17 на Мясницкой улице.

Софи держала магазин перчаток на Кузнецком мосту, где в то время было сосредоточено большинство домов модисток и швей. Женщина слыла красавицей. Говорили, что она вскружила голову не одному мужчине и регулярно изменяла мужу.

Софи и Леон скончались в один и тот же год. Возможно, именно поэтому прижилась жутковатая легенда о причине их смерти. Якобы Леон Пло однажды пришел к резчику и заказал ему композицию из камня, изображающую, как неверная жена с цветком в руке спешит прочь из дома на свидание с любовником. Когда же заказ был готов, мужчина, придя домой, убил жену и себя, инсценировав естественную смерть. Их похоронили вместе под этой каменной композицией.

Согласно официальной версии о смерти четы Пло, Леон заразился вирусной инфекцией. Софи проводила дни и ночи у его постели, но не смогла его спасти. Леон умер, а через несколько дней скончалась и Софи, заразившаяся от мужа. Надгробный памятник поставили на могиле родителей безутешные дети.

Изначально у скульптурного портрета женщины в руке была зажата искусной работы роза, роняющая лепестки на ступени. Но не так давно розу кто-то спилил, а в руку статуи теперь периодически вкладывают живые цветы.

Введенское хранит еще сотни тайн, легенд и занимательных историй, так или иначе связанных с тремя последними веками истории столицы. Купцы, профессора, общественные деятели, артисты; умершие в глубокой старости, скончавшиеся от болезней и погибшие по трагической случайности в юности покоятся на левом берегу Яузы. Но надписи и гравировки на их могильных плитах и памятниках по-прежнему готовы рассказать что-то удивительное каждому желающему.